Приключение Шекспира - страница 5
Это оттого, что ты любишь так, как никто не любил в природе!..
Это оттого, что ты любишь женщину, которой ты никогда не видал и никогда не увидишь. Голос ее, как воздушное пение, онежил слух твой, слова очаровали, а душа овладела твоей душою…
Бедный поэт, которого свели с ума нежный голос, очаровательные речи, душа ангела!..
Бедный поэт, дозволивший с такой ранней юности поселиться в душе своей страсти, которая окончатся, может быть, вместе с жизнию!..
Эта ужасная мысль взволновала Шекспира. Как пораженный громом, сидел он несколько времени, потом встал, сложил бумаги и направил шаги свои ко дворцу герцога Брогиля.
Он всходил на крыльцо к его превосходительству, когда к нему подъехала молодая дама в белом платье. Это была маршальша Шабер.
Ропот удивления приветствовал прекрасную француженку; но это не было еще полною данью красоте ее. На коленах должно было боготворить ее, и целое столетие не говорить ни о чем более… Она была так бледна, так страждуща, что в душе рождалось невольное желание взять ее в объятия, целую вечность держать близь сердца, прильнувши устами к устам, чтоб только вдохнуть в нее часть своего существования…
Это была одна из тех женщин, которые против воли принуждают любить себя; одна из тех женщин, которую, увидевши однажды, видеть беспрестанно делается потребностию; одна из тех женщин, которою восхищается всякий и про которую самый равнодушный скажет поневоле: «Ах! как хороша она!..»
В безмолвном изумлении смотрел на нее Шекспир несколько минут, не будучи сам в состоянии определить свойства своих ощущений.
Молодые лорды и придворные толпою теснились к маршальше, осыпая ее приветствиями. Его бедное сердце сжалось.
Было ли это начало или только предчувствие любви?
Еще в прихожей встретил ее хозяин дома и, взяв за руку, ввел в залу.
Виллиам последовал за ними. Голова его горела, и когда маршальша села, он поместился в углу той же комнаты, при всяком очаровательном ее движении повторяя с тоскою: «Это она, она — мой возлюбленный ангел!..»
Несколько минут спустя она сняла перчатку с руки своей.
И Шекспир готов был броситься на колени перед нею; какой-то злобный демон нашептывал ему на ухо: «Виндзор, Виндзор, Виндзорская перчатка!»
Тут он не мог сидеть более. Быстро вскочил с своего места… долго бродил по комнатам, пока не пришел наконец в залу, убранную роскошнее прочих.
Множество люстр разливало необыкновенный свет, ярче дневного света, ярче лучей солнечных летом.
Он поднял глаза, перед ним летали бесчисленные толпы женщин и девушек. Первое его чувство было глубочайшее удивление.
И как ни сильна первая любовь, как ни подавляла она в нем всякую восторженность, как ни каменила его сердце, как ни леденила взоры, он не мог, однако, смотреть равнодушно на эти воздушные, бледнолицые, темно-русые создания, судорожно кружившиеся в упоительных танцах…
Виллиам не мог не уступить этому очарованию…
Притом музыка с ее звучными, усладительными аккордами, была так выразительна!..
Освещение, женщины, девушки, многолюдство, звуки музыки, танцы — все это заставило его невольно позабыть на мгновение любовь свою.
Блаженство настоящего убивало его однако. Он вышел в другую залу, там на креслах малинового бархата сидела герцогиня Брогиль; тут ее гингет смешил ее до слез.
С горестию смотрел Виллиам на этого богато одетого карлу, и в это мгновение он почти готов быль укорять Творца, создавшего столь презренное существо.
Быстро еще летали по зале танцующие, еще громко раздавалась звуки музыки; он хотел слушать и смотреть, но как будто какой-то призрак летал перед его взорами, как будто чувствуя нужду в уединении, он медленно вышел.
Он снова сел в углублении окна той залы, где находились герцог и маршальша. Там, опершись головою на руки, чтобы лучше скрыть свое смущение, он предался размышлению.
— Вы оставляете нас, графиня? — сказал герцог, подходя к маршальше. — Верно, вам наскучило пребывание в Англии?.. — прибавил он тише, устремив на нее проницательный взор.
Виллиам почувствовал, что при этих словах вся кровь прилилась к его сердцу.
— Виндзор в особенности прелестен, — продолжал герцог, — и для вас должен быть вторым отечеством… Там, как кажется, шесть месяцев тому назад… вы встретили..