Приключения Анны и Грейс - страница 2

Она в ответ чуть подалась назад и сделала рукой отстраняющее движение, но теперь, когда мой инструмент торчал, словно телеграфный столб, это уже не могло меня остановить, и я, снова притянув ее к себе, запустил правую руку прямо между ее ног и сразу же почувствовал обнаженные губки, отличающие ее пол, и вьющиеся волосы на лобке. Она опустила голову мне на грудь, а руками обвила мою шею. Видя, что ее сопротивление окончательно сломлено, я развел горячие влажные губки ее гнездышка и нащупал сокровенное чувствилище, которое после нескольких мягких касаний стало твердым, словно собираясь сразиться с незваным пришельцем. Тогда, на мгновение убрав руку, я рывком расстегнул ширинку брюк и выпустил на волю свой налившийся и рвущийся в дело член. Я взял ее руку, навел на мой пульсирующий инструмент и с блаженством ощутил, как она цепко за него ухватилась и начала медленно им манипулировать, двигаясь вверх и вниз по всей его длине.

Внезапное магнетическое ощущение ее хрупкой, нежной ручки в эпицентре – источнике моих самых острых наслаждений, ласкающие движения белых мягких пальчиков на моем любовном инструменте, на моей стреле желания, сладостная, влажная мягкость ее зовущих губ и мягкое касание ее прекрасно сложенного тела – все это заставляло мое сердце гулко биться, а кровь – обжигающе течь по жилам. В порыве страсти я сильно притянул ее к себе и погрузил свой палец (а он находился у входа в желанное отверстие) внутрь; он вошел почти целиком, и она невольно вскрикнула от боли, резко отпрянула подальше от меня и, съежившись, замерла в углу машины.

Она с такой поспешностью убрала руку с моего пульсирующего члена, словно это был горячий уголь, и я, увидев слезы в ее глазах, понял, что совершил ошибку. Молча проклиная себя за это, я стал извиняться и просить у нее прощения, говоря, что она слишком соблазнительна, что у меня слишком пылкая натура, и прочее и прочее в том же духе. Прошло несколько минут, прежде чем она снова оказалась в моих объятиях, а мой боец – в ее мягких, магнетических, ласковых пальчиках.

На этот раз я действовал иначе, удовлетворяясь одними лишь ласками и поцелуями. Однако в то же время я мягко и осторожно все больше и больше забирался рукой ей под платье и вскоре полностью восстановил утраченные позиции.

Первое время я довольствовался тем, что осторожно гладил и тискал ее грудки, но потом решился и раздвинул влажные губки маленькой подрагивающей щелки, щекоча восставший клитор; в этом момент я вдруг почувствовал, что мягкое прикосновение ее руки вот-вот вызовет у меня семяизвержение и я исторгнусь прямо на ее платье. Тогда я осторожно отвел ее руку и усадил девушку к себе на колени, как в седло, задрав платье вверх.

Теперь она не противилась моим желаниям, и я, приставив головку увеличившегося в размерах члена к губкам вагины, принялся медленно насаживать на него девушку. Крепко удерживая руками, я начал сладостный танец-качание, а она помогала мне.

– Ох-ох-аа-аа-аа-ааа… – постанывала она. – Ах, ка-ак хорошо. Оо-оо-оо! – Она медленно вязала бедрами кружева вокруг моей вонзающейся в нее иглы. – Ох, как приятно. Ох-аа-аа-аа, я сейчас… Оо-оо-оо! – И она оросила головку моего неугомонного члена своими сладкими соками.

Я почувствовал, что сейчас потеряю сознанию и, желая поглубже войти в нее, приподнял, усадил на автомобильное сидение и несколькими сильными пронизывающими ударами довел своего скакуна до крайней степени напряжения, пустив в ее нежное, обнимающее лоно струю горячей, чуть ли не кипящей жидкости.

На минуту мы застыли, прижавшись друг к другу, наслаждаясь ощущениями, сопровождающими то состояние, в которое впадаешь после удовлетворения. Затем, достав из кармана платок, я подвел его под свой член и медленно вышел из нее; она же, словно не желая меня отпускать, крепко вцепилась в меня.

Обтерев себя, я оставил платок у нее в промежности и убрал свое хозяйство в штаны. Затем я опустил ее платье, обнял ее и нежно поцеловал в губы.

Ее, казалось, пробирала дрожь, пульс бился как сумасшедший, а ее рука нервно шарила по моей ширинке. Расстегнув пуговицы, она снова ухватилась за мой обвисший инструмент и принялась нетерпеливо манипулировать им, издавая возгласы недовольства из-за того, что он сделался мягким, в то же время безумно целуя меня, словно хотела прикосновением своих губ вернуть его к жизни.