Приключения бывшего мичмана - страница 13

У нас в Минске тоже было, где искупаться. Недалеко от нашего дома находилась парочка прудов: один, под недвусмысленным названием Бацилла, находился возле новой 105‑й школы, а второй, Мухля, — рядом с кинотеатром «Современник». Бацилла со временем пересохла, а Мухля существует до сих пор, став частью зеленой зоны, где неплохо оживляет городской пейзаж. На пруд мы ходили тайком, а если об этом узнавали родители, то нам доставалось ремнем по непоседливому месту.

Противоположный берег Мухли, как и полагается по законам вращения Земли, был высоким, достигал около трех–четырех метров. Под верхний пласт грунта кто–то завел конец широкой доски, а под ее середину в качестве опоры установил столб. Таким образом, свободный конец доски, нависающей над прудом, представлял собой прекрасную вышку на приличной высоте. Когда мы: Юрик Пентюхов, Толик Климович, Вовик Козловский из нашего подъезда; Ваня Страх, Игорь Бачило из нового дома и Пыкша из дома, где было домоуправление, — увидели импровизированную вышку, то у нас от радости просто дух сперло.

Оттуда мы прыгали со щенячьим задором и визгом, главное — пройти по узкой доске и преждевременно не свалиться на мелководье. Зато какое удовольствие и восторг мы испытывали, когда выходили на гибкий конец доски и, раскачавшись, прыгали в воду! Из нашего двора не прыгал только Юрик. С одной стороны, он просто трусил, а с другой, — ему было очень завидно. Я всячески уговаривал его нырнуть с высоты:

— Это же так здорово и совсем не страшно!

В конце концов, я убедил его забраться на вышку. И для моральной поддержки не просто был рядом, а живым примером шел впереди. Сильно оттолкнувшись от доски, я демонстративно прыгнул в воду. Доска закачалась под Юриком и он предпочел передвигаться по ней на четвереньках, а достигнув края, испугался окончательно. Я снизу всячески подбадривал его, но страх перед высотой был сильнее меня, и Юрик пополз обратно. Другие ребята, будто на конвейере, переступали через него, ползущего против общего потока, и смело прыгали в воду. При каждом прыжке, когда доска вздрагивала и начинала качаться сильнее, мой друг, чтобы не рухнуть вниз, судорожно цеплялся за нее.

Через некоторое время Юрик успокоился, собрал волю в кулак и все–таки решился на еще одну попытку. Его мозг, измочаленный страхом и загнанный в пятый угол, работал как старый арифмометр, звон и стрекот которого отдавался в моих ушах. Чтобы уменьшить высоту прыжка, Юрик вцепился в конец доски и повис, почти вдвое сократив расстояние до воды. Я переживал за него и одновременно смеялся, полагая, что из этого положения он точно прыгнет. Но я ошибся, он снова испугался и пошел на попятный. Недолго повисев на доске, он с большим трудом вскарабкался обратно. В тот день он так и не прыгнул. Я до сих пор удивляюсь — почему его никто не сбил, когда он наливным яблочком висел на ветке.

В нашем дворе для одного мальчишки игры на воде закончились весьма трагично. В соседнем доме, где находилось домоуправление, жил наш ровесник Пыкша. Он плавал хорошо, но был слишком самоуверенным. Трагедия произошла, когда мы учились в седьмом или восьмом классе. С друзьями он отдыхал на Минском море. Сначала все вместе катались на лодке, а потом он один решил пересечь водохранилище вплавь. Оставив друзей в лодке вместе с одеждой, Пыкша бросился в воду… и не доплыл. Его тело нашли водолазы. На похоронах были его одноклассники и мальчишки нашего двора.

Наш дом находится на улице Лермонтова, проезжая часть которой до скверика не имела твердого покрытия. После дождя она вся, за исключением узкого тротуара, асфальтированного и огороженного кирпичной бровкой, покрывалась ухабами, становилась вязкой и непроходимой. Как–то мы с Геной Колтовичем, совершенно безобидным малым, возвращались домой из скверика, или из кинотеатра «Авангард». Мы пересекли широкий и грязный проспект Дзержинского, тогда имевший статус улицы, и ступили на узкую асфальтированную дорожку. И тут нас обогнал нагловатый мальчишка из соседнего двора. При этом как бы нечаянно он зацепил плечом Гену. Гена и тогда уже был на полголовы выше меня, с солидным телосложением, но добряком. И в силу этого постоять за себя не мог. Так и тут — в ответ он только беззлобно огрызнулся: