Приключения Гекльберри Финна [Издание 1942 г.] - страница 6
Однажды я присел в лесу и долго думал об этом. Я спрашивал себя, если некто может получить назад все, о чем молился, почему тогда Ддякон Винни не вымолил и не вернул себе деньги, которые потерял на свинине? Почему вдова не может вымолить украденную серебряную табакерку? Почему мисс Ватсон не попросит бога сделать её толстухой? Нет, я тогда понял, что тут какая-то засада! Я пошел и рассказал об этом вдове, и она сказала, что то, что обильной молитвой можно заполучить только «духовные дары». Это было слишком неподъёмным для моей головы, но она сказала мне, что она имела в виду – я должен помогать другим людям, и делать все возможное для других людей, всё им раздать, что накопил за всю жизнь и заботиться о них все время, и никогда не думать о себе, хоть подыхай на их глазах. Я должен был заботиться в том числе и о мисс Ватсон, как я понял. Я долго ходил по лесу и вращал всё это в голове, но не увидел в этом никакой пользы – кроме как для других людей, поэтому, потом я подумал, что выкину всё это из головы, пока она всё ещё цела, утро, мол, вечера мудренее. Иногда вдова сажала меня рядом с собой и говорила о Божьем Промысле, да так, что у неё слюни летели изо рта, но, бывало, на другой день мисс Ватсон снова ухватится за это и снова все разрушит. Я решил, что вижу всё как есть, что есть два Божьих Промысла, и если бедный чёрный парень как-то выдержит Божий Промысел вдовы, то если попадёт в цепкие клешни Божьего Промыла мисс Ваттсон, тут уж пощады не жди. Я подумал обо всем этом и решил, что податься к Божьему Промыслу вдовы, если он захочет меня, хотя я не мог понять, зачем я ему могу оказаться нужнее, чем был раньше, потому что я всегда был невежественный, невоспитанный, низкий и злобный.
Моего папулю не видели уже больше года, и это было удобно для меня, я больше, честно говоря, совсем не хотел его видеть. Он всегда был, когда трезвый, мастак распускать руки и меня лупить, поэтому я по большей части жил в лесу, когда он был рядом. Ну, примерно в это же время его нашли утонувшим в реке, примерно в двенадцати милях за городом, так говорили некоторые. Во всяком случае, они рассудили, что это был он, сказали, что этот утопленник был просто один —в-один его размера, и был такой же оборванец с точно такими же длиннющими космами на голове, точно – папа, но они не могли ничего сказать о его лице, потому что оно было в воде так долго, что совсем не походило на чьё-то лицо. Они сказали, что он плавал в воде на спине. Тогда они забрали его и похоронили где-то на берегу. Но моё счастье не могло продолжаться долго, потому что мне вспомнилось кое-что. Я прекрасно знал, что утопленники плавают лицом не вверх, а наоборот. Ну, я тогда и смекнул, что это был совсем не мой ненаглядный папаша, а какая-то баба, одетая в мужскую робу. Так что мне снова стало довольно дурноватенько. Я опасался, что старикан вот-вот оживёт и заявится ко мне из ада, что уж совсем не могло радовать меня.
Мы играли в разбойники время от времени примерно с месячишко, а потом я отвалил в отставку. Всё, мальчики! Мы так никого и не ограбили и не убили, все только притворились. Раньше мы выпрыгивали из леса и с криками кидались на свиноматок и женщин в повозках, которые везли на рынок урожай, но мы никого из них пальцем не тронули. Том Сойер назвал свиньи «слитками», и он назвал репу и овощи «халявой», потом мы отправлялись в пещеру и хвалились там перед друг другом своими подвигами и подсчитывали, сколько людей мы убили и захватили. Но я не видел в этом никакой прибыли. Однажды Том послал мальчика бежать по городу с пылающей палкой, которую он назвал паролем (который был знаком, чтобы собраться вместе), а затем он сказал, что у него были секретные вести от его тайных шпионов, что на следующий день огромный караван испанских купцов и богатых арабских щейхов собрался расположиться в пещере, и у них двести вьючных слонов, шестьсот двугорбых верблюдов, и более тысячи мулов, все они были нагружены алмазами, и их охраняли всего только четыреста солдат, и поэтому мы устроим засаду, как он это называл, и прикончим их всех разом и захватим добычу. Он сказал, что мы должны наточить наши мечи и пушки, и приготовиться к бою. Он никогда не мог отнять даже простую репку, не наточив все мечи и пушки, хотя на деле они были только палками и метлами, а вы могли бы сколько угодно точить их, пока бы они не сгнили, всё равно они бы не стали ни на грош острее, чем были раньше. Я не верил, что мы могли бы вырезать такую толпу испанцев и арабов, но хотел увидеть верблюдов и слонов, поэтому я засел на следующий день, в субботу, в засаде; и когда кто-то крикнул клич, мы выбежали из леса и бросились вниз с холма. Но там не было ни испанцев, ни арабов, не было ни верблюдов, ни слонов. Это не было ничем иным, как воскресным школьным пикником, да и то для первого класса. Мы кинулись разогнали толпу, и преследовали детей по округе; но нам не досталось ничего, кроме пончиков и варенья, хотя Бен Роджерс захапал тряпичную куклу, а Джо Харпер получил драный молитвенник и святую книгу. а когда учитель разъярился и погнался за нами, мы всё бросили бросить и скрылись в кустах.