Приключения лисёнка - страница 7

— Как только облачко пристанет к вершине горы, ты слезешь и убежишь. Нет, ты меня не обманешь… Любуйся так и не требуй большего. Я же не могу детей своих оставить голодными.

— А что это там сверкает? — с наивностью спросил Лиско, как только они вышли из облачка.

— Отлично знаешь, что это заходящее солнце.

— А ну-ка, отвези меня к солнцу!

— Я не автобус! — рассердился орел. — Сюда его завези, туда его отвези. В первый раз имею дело с такой нахальной жертвой.

— Извините. Говорят, что ваша супруга добрая и почтенная. Очень хотел бы с ней подружиться.

— Для этого у тебя нет времени.

— А сколько ей лет?

— Сто двадцать пять.

— А вам сто тридцать…

— Напрасно заводишь разговор о моей семье. Этим меня не разжалобишь.

— У вас твёрдый характер. Ах, как мне хочется спать! Обещайте, что будете меня везти без тряски.

— Не надо спать. Лучше смотри в последний раз на мир. Вечером ты уснешь вечным сном.

— Шутник!.. Вы нс сделаёте этого. На старости лет не будете детоубийцей.

— От твоей болтовни у меня заболела голова.

Они уже летели над Большой горой. Сначала внизу зазеленел густой лес. Потом показались скалы. Лиско заметил, что Каменар начал спускаться, и сердце у него сильно застучало.

— Видишь ту одинокую скалу, похожую на зуб? Там моё гнездо.

— Прекрасное жилище, — пытался восхищаться Лиско. — Открыто на все стороны. Должно быть, очень солнечное.

Орёл ничего не ответил.

Вот и большое гнездо. Оно сделано из толстых прутьев, устлано тряпками и птичьим пухом. На южной стороне, задумавшись, неподвижно, как бронзовое изваяние, сидела орлица. В отверстии между прутьями гнезда виднелись две страшные головы с большими серыми клювами. Это были головы Чернопёрки и Клюнчи. Лиско понял, что пришёл неизбежный конец, и громко заревел.

Но спокойствие Тихого леса было кажущимся.

Около жилища Лисана уже собрались почти все животные и подняли такой гвалт, что осёл Магаре, всегда красноречивый, сейчас не смог блеснуть талантом.

— Тихо! — заревел он. — Молчите! Будем слушать мнение каждого отдельно. Всякая нога на своей козе,— сказал он, вместо того чтобы сказать: «Всякая коза на своей ноге».

Но никто его не слушал. Лисан и Лиса стояли около жилища и плакали. К ним подходили и говорили что-нибудь такое:

— Бьюсь об заклад, что Лиско жив!

— Завтра его найдём!

— Лиско не может так легко оставить свой дом.

И все знали, что говорят они это только в утешение. А Лиски и след простыл. Исчезновение его было таинственным. В поисках приняли участие все животные.

Медведь Мецан молчал и слушал. Потом он попросил слова. Все животные притихли.

— Мы очень глупые! — сказал Мецан.

Самые умные животные стыдливо опустили головы, а глупые сделали вид, что медведь говорит правду, но это к ним не относится.

— Нам надо обратиться к сыщику Костенурке[2], — предложил Мецан.— Рассказывают, что он умеет раскрывать преступления и разыскивать пропавших.

— К Костенурке! — закричал Сивко.

Лес огласило «ура».

 — Все к Костенурке! — предложил кто-то.

Видно было, что Мецан не одобрял этого предложения и, как только животные смолкли, он медленно заговорил:

— Предлагаю разойтись. Каждый пусть делает свое дело. Жизнь пусть течёт, как текла. К Костенурке мы отправим делегацию. Она ему расскажет всё подробно.

К Костенурке решили послать волка Кафявку — он легко отыскивает следы, зайца Сивку — он быстро бегает и хорошо слышит, ежа Таралежку — по той простой причине, что и раньше он всегда был в делегатах.

Лисана и Лису освободили от поисков Лиски, потом что они были удручены горем.

Животные разошлись по домам, а делегация отправилась к опушке леса, туда, к старому Кудрявому дубу, где в одиночестве жил Костенурко.

— Сейчас полночь, — сказал Сивко. — Чрез три минуты будем у Костенурки.

— Через пять минут, —  поправил Кафявко.

— Не меньше чем через трое суток, — сказал Таралежко. — Я сам мерил это расстояние. Если спокойно идти — четыре дня, если быстрее — три дня.