Приключения нежной Амелии - страница 5
Александрина с ожесточением подумала, какие нежные чувства должны были овладевать Эрнстом при воспоминании о своей очаровательной подруге. Ну, да ладно! – она позаботится о том, чтобы сделать его свободным от этих воспоминаний!
В конце концов, Амелия поддалась на увещевания и согласилась поехать в гости к Делансэ. Мадам Дюранси приказала отрядить на козлы хорошенького садовника-итальянца. Феличе, стройный, рослый юноша с иссиня-черными локонами и бархатистыми глазами, в которых горел сдержанный огонь, был великолепным исполнителем неаполитанских песен, а, кроме того, должен был, без сомнения, обладать достоинствами иного рода. Разумеется, у мадам при случае появится возможность поближе познакомиться с этими качествами, если скука однообразного лета станет совсем уж непереносимой. Но пока ей предстоят большие хлопоты, и ее легкий экипаж катит по дороге, обсаженной платанами, приближаясь к обширному имению Делансэ, расположенному в паре миль от их усадьбы.
Старый барон, статный седовласый мужчина, сам отец двух дочерей того же возраста, что и Амелия, встретил обеих дам с большой любезностью. Он поцеловал руку мадам Дюранси и сердечно обнял дочь своего покойного друга, прижав на секунду свою дряблую щеку к ее раскрасневшейся от дорожного ветра щеке.
– Ах, Амелия, – бормотал он, – какой очаровательной девушкой вы стали. Как жаль, что мой старый друг Сен-Фар не может увидеть вас сейчас. Поистине, вы свежи и ароматны как роза.
Глаза мадам Дюранси бегали по сторонам, пока она по лестнице поднималась на террасу, расположенную позади господского дома в тени роскошных старых лип. Там, за домом, разрозненные группы нарядно одетых, радостно-оживленных женщин и их кавалеров неспешно прогуливались по коротко остриженному газону с россыпью больших розовых кустов. Дурманящий аромат лета возносился над парком. Мадам Дюранси уселась и улыбнулась старому лакею, который с непроницаемым выражением лица поднес ей бокал ледяного шампанского.
Амелия, словно потерянная, несколько мгновений постояла у края балюстрады и затем, поколебавшись, села в уютное кресло-качалку чуть в стороне от Александрины. Ее глаза также блуждали, пока она перекидывалась парой светских любезностей с бароном, искренне обрадованным ее появлением. При этом она то и дело поглядывала в сторону мадам, которая со слабой улыбкой на красиво раскрывающихся губах беседовала с рослым господином очень элегантного вида.
Темная львиная голова и профиль сильно загорелого лица, смутные очертания которого Амелия с трудом различала, пробудили в ней воспоминания, от которых ее бросило в жар с головы до ног. Возможно ли это? Она напрягала глаза и пыталась уловить интонацию мужского голоса, рассеянно и несвязно отвечая при этом на светские вопросы барона о ее здоровье. Наконец, тот заметил ее замешательство. Он чуть наклонился к ней и спросил вполголоса:
– Знакомы ли вы с собеседником мадам Дюранси?
– Я его не знаю.
– Вам следует с ним познакомиться. Насколько мне известно, он посещал дом вашего отца. Это полковник де Ровер.
– Ах, нет! – Лицо Амелии побелело. Она почувствовала, как стучит, едва не разрываясь, ее сердце, и воспоминание о той страшной ночи, когда полковник, выдавая себя за другого, домогался от нее ласк, заставило дрожать в ней каждую клеточку ее тела. Радужные круги заплясали перед ее глазами, и она срывающимся голосом выдохнула:
– Боюсь, что мне нехорошо…
Барон с испугом заметил, как ее голова с закрытыми глазами безжизненно опрокинулась на спинку кресла и немедленно позвал мадам Дюранси. Та, высоко подняв голову, взглянула в направлении Амелии. На ее полных губах заиграла загадочная улыбка. Она встала, доверительно взяла полковника под локоть и подвела его к Амелии.
– Амелия, милочка моя, – пробормотала она с притворной лаской, склоняясь над девушкой. Одновременно она наблюдала за полковником, который с неописуемым выражением на лице смотрел на милое создание. Его горделивое лицо, загорелое и обветренное, стало еще темнее, а в его глазах появился тот скрытый блеск, смысл которого Александрина слишком хорошо понимала.