Приключения под водой - страница 62

Но вскоре они привыкли к таким спускам. В октябре 1943 г., всего лишь через четыре месяца после появления первого акваланга, Дюма спустился по измеренному спусковому концу, чтобы узнать, какой глубины сможет достичь. За испытаниями наблюдали правительственные чиновники. Конец опустили до самого дна на глубину в двести тридцать футов.

Дюма надел тяжелый пояс с грузом и быстро ушел под воду. Кусто следовал за ним до глубины ста футов и там остался ждать на случай, если потребуется его помощь. Когда Дюма достиг предела безопасного погружения, он снял пояс с грузом и привязал его к спусковому концу. После этого он поднялся на поверхность, а за ним последовал и Кусто. Когда пояс с грузом вытащили на поверхность, то оказалось, что он привязан к спусковому концу на 203-футовой отметке. Это был новый мировой рекорд для водолаза, пользующегося автономным снаряжением. Результат Дюма на 30 футов превышал рекорд Жоржа Комейнгеса, установленный в том же году.

Дюма удивился. Он думал, что спустился только на сто футов, если не меньше. Он был очень весел и вел себя как пьяный. Другие водолазы, спускавшиеся на такую глубину, испытывали примерно то же самое. Это состояние назвали «экстазом глубины». В действительности же это было наркотическое действие азота, о котором они тогда ничего еще не знали. Однако они немедленно распознали опасность, угрожавшую водолазам без снаряжения, конечно, больше, чем тем, кто пользовался шлемом и скафандром. Наркотическое действие азота оглупляет человека, заставляет вести себя безответственно, делает способным на всякие легкомысленные поступки. Подобное психическое состояние становится неизмеримо более опасным при отсутствии спусковых концов, за которые водолаза можно было бы вытащить. Рекорд Дюма держался четыре года. А потом его штурмовала целая восьмерка аквалангистов во главе с Кусто. В эту группу входил и сам Дюма. Но цель их заключалась не в побитии рекордов, а в том, чтобы больше узнать о наркотическом действии азота и его влиянии на организм, на способность человека работать под водой. Испытания носили научный характер, и к ним тщательно готовились.

Снова был применен измеренный спусковой конец, но на этот раз у каждой пятиметровой отметки к нему была прикреплена белая дощечка. Предполагалось, что водолаз, достигнув максимально возможной для него глубины, напишет химическим карандашом на одной из дощечек как можно подробнее о своем самочувствии и поставит личную подпись.

Для ускорения спуска водолазы брали с собой железные грузы, которые сбрасывали при подъеме на поверхность. Хотя погружения были очень кратковременными, водолазам предписывалось при подъеме делать по две остановки для декомпрессии, чтобы избежать кессонной болезни. Первые спуски были произведены на участке глубиной 213 футов. Все восемь водолазов спустились до самого дна и расписались на доске.

Затем измеренный спусковой конец перенесли в другое место, где глубина достигала 295 футов. Это почти на сто футов ниже границы безопасности, которая предусмотрена декомпрессионной таблицей Холдейна для водолазов, пользующихся сжатым воздухом. Кусто пошел на спуск первым. На глубине 200 футов он испытал на себе наркотическое действие азота, но превозмог его и дошел до самого дна; там он сделал необходимую запись и расписался. За ним последовали остальные и тоже спустились на дно. На некоторых наркотическое действие азота сказалось очень сильно, другие же заявили, что они могли бы даже выполнять на такой глубине легкую работу. Меньше всех пострадал старший водолаз Морис Фарг, поэтому в следующий раз он пошел на спуск первым.

На этот раз максимальная глубина была 396 футов. Предосторожности ради водолазы привязали к талии спасательный конец. Фарг стал быстро погружаться, регулярно посылая наверх сигналы путем подергивания за измеренный спусковой конец. Вдруг сигналы прекратились. Пинар, стоявший наготове, немедленно отправился под воду, а другие стали тянуть Фарга наверх. Найдя своего товарища на глубине 150 футов, Пинар с ужасом увидел, что загубник у него уже не во рту, а плавает в воде.