Приключения профессора Вильяма Вокса на острове Ципанго - страница 8

— Бунт? — задохнулся от ярости шеф. — Свержение законной власти? Эй, храбрые полицейские! За мной! Вперед! Мы им покажем!

И противники бросились друг на друга, лагерь на лагерь, и впервые за все время существования этой страны жадная сухая черная земля покраснела от горячей крови, пролитой в битве соплеменников.

Рассекая воздух дикими воплями, смешавшись в один удивительный живой винегрет, враги добросовестно лупили, колотили и били друг друга, причем после каждого точного удара по голове противник успокаивался и лежал неподвижно, не вмешиваясь в дальнейший ход правильного сражения.

Раскраивая вражеские черепа, дикари, по примеру культурных людей, таким образом доказывали противнику превосходство своих убеждений.

Истребив половину полицейских, дикари загнали остальные в лес и, пригрозив им палицами, побежали за Вильямом Воксом.

Профессор забаррикадировался в своей хижине и разговаривал с чернокожими через маленькую дырочку.

— Эй ты, старая лысая обезьяна, — крикнул вождь. — Вылезай-ка из своей халабуды. Да поскорей!

— Я — профессор Вильям Вокс, — заскрипело в хижине, — и мною…

— …гордится весь цивилизованный мир, — зычно закончили дикари. — Знаем. Нам от этого радости мало. Вылезай, говорят тебе.

— Что вам надо, дикари?

— Тебе потом скажут. Может, отпустим на свободу, а может, и утопим.

— Это насилие. Полиция!

— Полиция не услышит, — усмехнулась толпа. — Полиция отсиживается в лесу. Ее теперь оттуда калачом не выманишь.

— Живым не сдамся! — крикнул Вокс и законопатил щелку обрывком бывшего сюртука.

— Ах, так? — возмутился старший. — Хорошо. В таком случае, на обед у нас сегодня будет жареная свинина.

Вождь махнул рукой, и веселые дикари натаскали к стенам хижины кучу сухих листьев и хвороста.

— Зажигай!

Звякнуло огниво. Бледное и желтое на солнце, прозрачное пламя лизнуло сухие листья и, взметнув вверх черные клочья дыма, затрещало в ветвях.

Затем оно перепрыгнуло на стенки хижины. Сейчас же визгливо распахнулось окно, и оттуда испуганной птицей вылетел достопочтенный профессор. Торопливо оглянувшись, он вприпрыжку помчался в лес, сверкая пятками так, что больно было смотреть.

Через минуту веселая ватага поймала задиристого профессора, подхватила на руки и, угощая ученого легкими пинками и подзатыльниками, потащила его к морю.

— Куда вы, ребята? — с любопытством спрашивали встречные.

— Профессора топить несем, — деловито отвечали из толпы.

На берегу, когда все уже было готово, вождь вдруг почесал затылок, поморщился, махнул рукой и заговорил:

— Слушайте, земляки. Мне сейчас пришла в голову такая вещь… Мы все теперь снова свободны. Нет у нас ни культуры, ни полиции, ни всяких там штук. Так зачем же нам омрачать радость этого дня убийством? Посадим чужеземца в его парусную лодку и пусть убирается ко всем чертям. Правильно я говорю?

— Правильно! — загудели дикарские толпы. — Тащи сюда лодку.

Визжащего профессора посадили в лодку, бросили ему кокосов, риса, дали сладкой воды и приказали:

— Отчаливай.

— Уважаемые дикари, — взмолился ученый. — Я — профессор Вильям Вокс, кра…

— …са и гордость всего мира? Знаем! — крикнули дикари. — Убирайся с глаз долой, пока не наваляли.

— Но это же безумие!

— Проваливай, пока по шее не влетело, — предупредили дикари. — Давай-давай… Живо!

В эту минуту произошло нечто необычайное: в лодку прыгнул бывший шеф полиции, по имени Понедельник, и закричал:

— Прощайте, ребята! Я не предам своего доброго профессора!

Вильям Вокс поцеловал Понедельника, поднял парус и, когда лодка рванулась вперед, погрозил дикарям кулаком.

Дикари захохотали, отерли потные лбы и вздохнули с облегчением, как люди, скинувшие с плеч стопудовое бремя.

Долго следили они радостными глазами за профессорской лодкой, которая медленно уменьшалась и наконец слилась с далеким синим горизонтом.

После дружно заржали и помчались крушить питейные заведения, тюрьму, полицию, церковь и добивать самых упрямых полицейских.

Пока чернокожие полной чашей пили свободное дикарское житье, профессор Вильям Вокс в компании Понедельника комфортно плыл к берегам своей страны на огромном океанском пароходе, подобравшем ученого и его верного слугу, когда они изнывали от голода и жажды на своем потрепанном бурями суденышке.