Приключения Торпа и Турпа - страница 6

— А что будет, если кто-то пересечет эту границу? — полюбопытствовал Торп.

— Лучше не пытаться, — помрачнел дракон. — В такие минуты Джон Кишо становится опасней разбушевавшегося Хамяка.

У сыщиков пробежали мурашки по коже.

— Да, — выдавил наконец Торп, — отрывать поэта от работы — это неблагородно. Не будем мешать, уйдем.

Они аккуратно поставили чашки с недопитым чаем на пол и вышли в коридор.

— Ну, — оглядел явно озадаченных сыщиков Сопер, — а теперь добро пожаловать ко мне! Поднимемся еще выше.

— На чердак, что ли? — простодушно полюбопытствовал Турп.

Дракон не на шутку обиделся.

— Не на чердак, — сказал он дрожащим голосом, — а в мансарду. Да, в чудную мансарду с двумя круглыми окнами. Одно выходит на город, а другое — в лес.

Мансарда и в самом деле оказалась хоть куда. Весь город был, как на ладони, и драгоценные алюминиевые крыши блестели горстью бриллиантов в лучах клонящегося к закату солнца. И с болью в сердце Торп и Турп смотрели на четыре темных квадрата, выпадающих из этого фона, — дома без крыш. Они смотрелись сиротливо и жалобно, как разоренные птичьи гнезда.

— Между прочим! — воскликнул Турп. — Между прочим, это отличный наблюдательный пост!

— Да, — согласился Сопер, развалясь в гамаке, подвешенном между балками, — пост, что и говорить, великолепный.

— Послушай, — спросил его Торп, — а ты не станешь возражать, если мы время от времени будем дежурить здесь с биноклем?

— Валяйте, — махнул крылом Сопер. — Хоть с биноклем, хоть с телескопом, хоть с астролябией. Все веселей.

Он перевернулся на другой бок и указал лапой на второе окно.

— Вы посмотрите туда — вот где красотища-то!

И был прав. Окно выходило в лес, а лес этот был разделен на две части рекой. Левобережная, ближняя к дому сторона, поросла ольхой и березой, а правый берег был мрачным и темным. Сосны и густые разлапистые ели покрывали его. Речка Паутинка, убегая вглубь бора, делилась на притоки, заводи и ручейки и превращалась в таинственную неизведанную Хлябь-Паутину. Кое-где синели болота со стаями диких и кровожадных комаров, кое-где отсвечивали розовым закатом светлые озера с чистым песочком на дне. Даль леса терялась в тумане. Велик и страшен был тот лес в эту пору…

— На эту сторону дома выходит черный ход, — вывел сыщиков из романтического состояния голос Сопера. — Мы сваливаем туда мусор. Сразу возле черного хода — обрыв. И ведет он прямо в лес. Все объедки советую бросать прямо туда. Там живут волки, и они кормятся тем, что мы выбрасываем. Они уже совсем ручными стали, честное слово. Бывало, забудешь вечером выбросить мусор, а они всю ночь воют-голодные…

Дракон пригорюнился, вспоминая бедных волков, и слеза скатилась по его широкому носу. Торп достал из кармана портсигар, вытащил из него две тонкие сигары марки «Монтекки и Капулетти», одну сунул в рот, другую отдал Турпу, чиркнул спичкой о подошву башмака, и они закурили, пуская ароматный дым. Дракон смотрел на них с нескрываемой завистью.

— Я тоже могу пускать дым, — заявил он. — Не сейчас… Когда захочу, в общем.

Сопер врал. Ни дыма, ни огня он пускать не мог, и очень этого стеснялся. Самым большим его достижением были две струйки пара из ноздрей, но для этого нужно было пролететь километра три в холодную погоду.

Впрочем, ни Торп, ни Турп не интересовались умением своего нового приятеля пускать дым. Они уселись на перевернутые бочонки из-под капусты и завели тихий разговор.

— Да, — сказал Торп, — мы не ошиблись в выборе дома. Это как раз то, что нам нужно.

— С одной стороны, — подхватил Турп, — отличный наблюдательный пункт. С другой — как здесь уютно! — и он снова глянул в окно.

— Скажи, Турп, — продолжал Торп, пуская колечки (Сопер вертелся ужом от зависти), — скажи, почему мы так редко обращали свой взор к природе? Мы провели жизнь в городе, мы носили белые костюмы и трости, дышали городской копотью…

— И бегаем, бегаем, бегаем. Все в делах, в заботах, — проворчал Турп.

— Тогда, как здесь — тишина… Скажи, Турп, когда ты в последний раз слышал тиши…

Торп не договорил, так как в этот самый момент пресловутая тишина огласилась такими чудовищными ревами и воплями, стонами и рыданиями, что сыщики от ужаса подлетели на метр в воздух.