Приключения тюремного лекаря - страница 11
Многие хвори мог излечить лекарь, но не совладал с той, что точила его самого. Без сожалений расстался он когда-то с орзорумской знатью, без скорби принял поражение лаконского стратега, а теперь не мог смириться с тем, что молодой военачальник забыл о благодарности. Говорили, кунг Сигверт помнит по имени каждого в своём неисчислимом войске. Всех помнит, кроме тюремного лекаря, которому обязан жизнью и свободой.
Иллюстрация: Naisha
Зимой у Марта, и без того редко сидевшего без дела, совсем не осталось свободных дней. Теперь у него лечился не только весь гончарный городок, но и больные из соседних селений. Даже мелкие лекари и повитухи, раньше недолюбливавшие приезжего, не стыдились обращаться к нему за помощью.
Учеников Март из непонятного упрямства не брал, друзей не заводил. Городские новости и сплетни пропускал мимо ушей. Если не сидел у больного, то готовил снадобья. Острый медный нож крошил твёрдые корни, в тяжёлой каменной ступке превращались в порошок листья, в пузатых бутылях настаивались масляные, уксусные, винные вытяжки. Дела не оставляли времени сожалеть о прошлом, и лекарь работал упорно, словно перетирая вместе с неподатливым сырьём свои честолюбивые надежды. Многое пережил Март, переживёт и славу бабьего лекаря, и унылое однообразие мирной жизни.
Весной по городку прокатилась очередная волна пересудов — кунг Сигверт вернулся с Тёмных земель живым и здоровым и даже заключил с тамошним правителем торговое соглашение. Март только головой качал, вполуха слушая болтовню слуг. Чем кунг собрался торговать с нищими и малонаселёнными пустошами? Одной десятой силлионского войска хватило бы, чтобы подчинить Тёмные земли и обязать их поставлять ко двору юношей для военной службы и женщин для их всестороннего обслуживания. Больше-то там брать нечего.
Мирное соглашение могло означать только одно: Сигверт добыл себе достаточно воинской славы и теперь предпочитает решать вопросы разговорами. Благо язык у него подвешен как надо — уболтает любого.
В эти дни Марту работалось хорошо и спокойно, будто он сбросил тяжёлый груз. Хотя дела были — скучнее не придумаешь. У старого гончара с Яблоневой улицы надо вырвать зуб, хорошо хоть дальний, о трёх корнях — к такому и не подберёшься толком. У городского головы беда от сидячего образа жизни, и пора вырезáть кишечные пузыри, выпадающие из насиженного прохода. Вот молодые подмастерья явились целой толпой просить снадобий, ослабляющих мужское семя, и Март от души отругал их за распутство. А вот, наконец, и награда лекарю за терпение — мальчишка свалился с дерева, знатно распорол себе руку и теперь истекает кровью. За такую работу Март брался бы каждый день, только где её найдёшь?..
Мирное время — мирные дела, скучные, бесславные…
Осенью, как всегда, прибыли сборщики налогов. Гончары ворчали, отсчитывая серебро и отдавая лучшие сосуды: с прошлого года поборы выросли в два раза. Вместе с деньгами и посудой на телеги грузили мешки ароматных яблок, апельсинов и прочего, что удавалось собрать в городских садах.
— Война, что ли, будет? — с досадой спрашивали ремесленники. — Никогда столько не брали! В будущем году подчистую выгребете или как?
— Войны вроде не обещают, — разводили руками сборщики. — Нам самим с этих поборов толку мало. Жалование не то что не подняли, а ещё и урезали. Получай по горсти медяков да по мешку вашей ругани и зимуй как знаешь…
Город волновался и негодовал. Масла в огонь подливали вести с севера: в тех провинциях из-за налогов вспыхнули мятежи. Ожидали, что порфирогенет жестоко расправится с недовольными, однако он послал туда Сигверта, и тот решил дело миром. Неизвестно, что больше убедило людей — его красноречие или свита из двух сотен воинов, но дело обошлось без жертв. Налоги были собраны, а жители вернулись к работе, послушные воле правителя.
Март невольно вспомнил Лаконику и усмехнулся. Это в молодости не в цене ни своя жизнь, ни чужая. Нынешний Сигверт наверняка попытался бы договориться и с Варрионом. И в крепости не восхищались бы стойкостью пленника, а смеялись над его жалкими попытками сторговать свою жизнь за золото. И уж тем более не шептались бы о нём в сторожевой башне той ночью, когда галера стратега маячила меж островов…