Приключения в стране тигров - страница 10

Жандарм остолбенел, узнав в чудом спасенной даме свою жену! А та, оправившись от ужасного потрясения, рассказала своим спасителям, каким образом она здесь очутилась.

Через несколько дней после бегства мужа госпожа Барбантон обнаружила, что на ее билет промышленно-художественной лотереи выпал выигрыш в триста тысяч франков.

Но естественная радость была вскоре омрачена: деньги невозможно получить без доверенности, которую муж не позаботился ей оставить.

Будучи особой весьма решительной, она стала разыскивать беглеца, узнала через частное сыскное агентство, куда он направился, и первым же пароходом отплыла в Сьерра-Леоне.

В доказательство всех этих невероятных совпадений она предъявила ошеломленным слушателям лотерейный билет, спрятанный в висевшем у нее на шее медальоне, и попросила бывшего жандарма выдать ей наконец доверенность, ради которой и было предпринято столь опасное путешествие.

«Ну, это мы еще посмотрим», — сказал Барбантон, насмешливо улыбаясь.

Охотники вернулись во Фритаун, столицу английской части Сьерра-Леоне. В городе свирепствовала желтая лихорадка — эпидемия началась, пока они отсутствовали.

Кружным путем охотники добрались до стоявшей на рейде яхты. Андре из чувства сострадания взял на борт незадачливую путешественницу.

Но бывший жандарм, преодолев многие сотни километров, чтобы избавиться от своей несносной половины, не мог вынести ее появления на узком пространстве небольшого судна.

Ночью он бежал с судна, взяв с собой двух черных матросов. Это бегство стало как бы сигналом к целой цепи несчастий. Андре, неудачно упав с лестницы, сломал ногу, а госпожа Барбантон обнаружила исчезновение медальона с лотерейным билетом.

Фрике счел своим долгом разыскать Барбантона. Для него снарядили небольшую моторную лодку, и вместе с двумя механиками-европейцами и тремя черными слугами, среди которых был носильщик-сенегалец, он отправился вверх по реке Сьерра-Леоне, справедливо полагая, что его друг не мог избрать другого пути в глубь континента, поскольку в городе свирепствовала эпидемия.

Искусно выспросив сенегальца, он узнал, что один из спутников Барбантона по имени Сунгуйя — из племени мандингов и был некогда вождем, но затем лишился трона и попал в рабство. Он поступил на службу к Бревану лишь затем, чтобы сбежать с яхты, как только окажется поблизости от родных мест.

Носильщик добавил, что Сунгуйя, суеверный, как все африканцы, свято вериг в магическую силу гри-гри, или талисманов. Увидев, как белую женщину спасли из лап гориллы, он решил, что та обладает чрезвычайно могущественным талисманом. И стоило ей показать во время рассказа медальон с билетом, как мандинг сказал себе:

«Так и есть! Вот он, ее гри-гри! Если я его заполучу, то никто не сможет помешать мне вернуть трон».

Нет никакого сомнения, решил Фрике, что будущий монарх украл медальон у мадам Барбантон, пока та спала.

Расспросив лодочников, стоящих на рейде, парижанин узнал, что беглецы действительно поднялись вверх по реке — двое черных и белый. Фрике отдал приказ как можно быстрее плыть за ними следом.

К несчастью, путь им преградило нагромождение скал. Затем лодка едва не затонула во время ночевки. На севшую на мель в результате отлива посудину напали крокодилы, и экипаж едва не погиб. Когда же лодка наконец смогла двигаться дальше, она наткнулась на гиппопотама, которого пришлось буквально изрешетить пулями.

Вскоре продвижение по реке стало невозможным, потому что ее перекрыли враги Сунгуйи. Путешественникам пришлось сойти на землю и пробиваться вперед по суше. Фрике одолел в схватке носорога и наконец после всяких необыкновенных приключений добрался до родной деревни претендента на трон.

Юноша нашел бывшего жандарма в пышном облачении в чине командующего войсками своего нового друга. Благодаря обученному по-европейски войску Сунгуйя победил своих врагов в большом сражении, но победа эта была омрачена невероятной жестокостью мандинга. Оба европейца, не в силах это терпеть, решили оставить Сунгуйю.

Однако черный монарх потребовал, чтобы сначала они обеспечили дичью его подданных, ибо вслед за победой наступил голод, а одной славой невозможно прокормиться даже на десятом градусе северной широты.