Приключения юнги - страница 25

Костин прочитал бумажку и машинально проговорил: «Есть!» Фёдор Степанович отвернулся к столу и, продолжая что-то писать, как бы между прочим сообщил:

— Кстати, насчёт Виктора. Мальчик перебрался на «Водолей». Сделал он это самовольно, но надо надеяться, что, в конечном счёте, плавание пойдёт ему на пользу. Всё же, вернувшись на блокшив, он получит ещё пять суток без берега… Итого — в общей сложности — десять.

Костин хотел что-то сказать, но что мог он сказать? Виктор совершил новый проступок, и старик имел право говорить о мальчике холодным тоном. Кок покраснел, отдал честь и молча оставил каюту командира. Укладывая свой маленький фибровый чемоданчик, он печально сказал:

— Ах ты, Витя, Витя! Что ж ты натворил? Бутерброд получается, юнга, бутерброд. Ты на «Водолей», я на линкор — вот и неизвестно, когда теперь увидимся.

Качает, качает, качает… Море — это громадные качели, и тяжёлый «Водолей» качается на них без передышки. Вдоль борта с плеском, шорохом, шипением бегут волны неизвестно откуда, неизвестно куда. Ветер проносится над судном. Он свистит свирелью в тонких снастях, он гудит органной трубой в раструбе вентилятора, пофыркивает и дребезжит в парусиновом обвесе мостика. У морского ветра много голосов, они сливаются в музыку морского простора. Тот, кто полюбит её, тот навсегда породнится с морем, но для того, чтобы полюбить её, нужно время и время.

Мальчики забились в укромный уголок между брезентовыми мешками с хлебом и примолкли. Митя гладил Митрофана. Сначала было неспокойно. «Водолей» покинул гавань как раз в то время, когда начались стрельбы; всё население корабля высыпало на верхнюю палубу и оживлённо обсуждало вопрос о мощности артиллерии форта. Потом верхняя палуба опустела, но кто-то вздумал наводить порядок, передвигал ящики и бочки и ворчал, что на палубе ни пройти ни npoexaть. Это встревожило юных пассажиров. К счастью, любитель порядка, как видно, решил угомониться до утра. Наступило желанное спокойствие, но вместе с ним пришёл холод, которого мальчики раньше не замечали. Они прижались друг к другу.

Теперь, когда пути к отступлению были отрезаны, Виктор, надо отдать ему справедливость, чуть-чуть раскаивался в своей решимости, а Митя — в своей уступчивости.

— А я не знал, что в море ещё качка, — прошептал Митя. — Ты привык к качке?

— Уже стало совсем темно, — сказал после долгого молчания Виктор. — И холодно… На берегу тепло, а здесь холодно. Отчего это?

— Вот попадёт нам, вот попадёт нам! — сказал Митя.

— Ну и пускай попадёт! Мы не сами, мы за корабельным имуществом на «Водолей» пришли. Слыхал, что говорил вестовой? Кот — это корабельное имущество, — попытался успокоить его Виктор.

— Да, а почему тогда мы спрятались? Надо было доложиться… Да, а мы спрятались.

— Ну и пускай! — с притворной бодростью фыркнул Виктор. — Зато мы на флот попадём…

Митя замолчал. Виктору стало жалко товарища, которого он вовлёк в новое приключение. Он великодушно сказал:

— Не бойся. Сейчас найду чем укрыться. Подожди…

Виктор проскользнул между мешками и исчез. Митя вслушивался в пение ветра, в шорох волн, и ему было тоскливо. Желанный берег отступал далеко в темноту, в неизвестность, и мальчику оставались только вот эта холодная ночь, качка, к которой он ещё не совсем привык, ветровая песня и…

Из-за мешков выскользнул Виктор. Не говоря ни слова, он присел рядом.

— Что? — прошептал Митя и тронул товарища за плечо.

Ему показалось, что юнга дрожит.

— Слушай, там… — пролепетал Виктор, пристукнув зубами, — там висит человек!..

Это было такой неожиданностью, что Митя не нашёлся что сказать. Самые страшные страницы прочитанных книг возникли в его памяти, его охватила жуть, точно борт о борт с «Водолеем», накренившись, трепеща обрывками парусов, шёл сказочный «Летучий Голландец» — страшный корабль, обречённый на вечные странствия по морям за преступления своего капитана…

— Висит, качается… — добавил Виктор.

— Кто же это? — спросил Митя.

— А я почём знаю? Такой большой-большой…

— Надо пойти и посмотреть, — предложил Митя и тоже стукнул зубами.

— Конечно, — неуверенно поддержал его юнга.