Прикоснись ко тьме - страница 49

Я увидела, как на том месте, где стояла их машина, взвился оранжево-черный огненный шар, оставив после себя лишь искореженный металл да обугленные сиденья. Я видела это, сидя в машине Тони, пока тот звонил боссу. Прикурив сигарету, он невозмутимо доложил, что дело сделано и он должен забрать ребенка у няньки, пока его не начали искать копы. Потом я помню, как, дрожа от пережитого, сидела в одной из комнат загородного поместья Тони. В ту ночь кончилось мое детство. Через час, когда начала заниматься заря и все вампиры попрятались по своим комнатам, я сбежала. Последовали три года скитаний.

Свой побег я заранее не планировала, поэтому у меня не было никаких привилегий, которыми федералы обычно снабжают свидетелей. У меня не было ни фиктивной карточки социальной помощи, ни свидетельства о рождении, ни работы, ни вообще кого-то, кто мог бы мне помочь. Я даже не имела четкого представления о том, как живет мир за стенами поместья Тони, где время от времени свершались казни, но где не было ни нищих, ни голодных. И если бы не помощь оттуда, откуда я ее не ждала, ничего бы у меня не вышло.

Моей лучшей подругой детства была Лора, дух маленькой девочки, чья семья была уничтожена по приказу Тони в середине прошлого века. Они жили на старинной немецкой ферме площадью в шестьдесят акров где-то в районе Филадельфии. Ферму окружали огромные деревья, которые были старыми, наверное, уже во времена Бена Франклина; был там и старинный каменный мостик через речку, однако не красота пейзажа привлекла внимание Тони. Ферма понравилась ему своим уединенным расположением и тем, что находилась всего в часе езды от города. Отказ фермеров продать усадьбу его страшно разозлил. Разумеется, он легко мог купить себе другой домик где-нибудь поблизости, но это, видимо, просто не пришло ему в голову. Наверное, мы с Лорой потому и подружились, что стали подругами по несчастью. Как бы то ни было, она отказалась покоиться в могиле под старым сараем и осталась жить на ферме в качестве призрака.

Я очень обрадовалась, ведь в окружении Тони кроме меня единственной маленькой девочкой была Кристина, вампирша ста восьмидесяти лет от роду, чье представление об играх не могла разделить не только я, но и любой нормальный человек. А вот Лора, которая уже тогда, наверное, приближалась к столетнему юбилею, выглядела на шесть и вела себя соответственно. Когда я только попала к Тони, она, как старшая, учила меня делать куличики из грязи и устраивать разные проказы. Через несколько лет Лора показала мне место, где был спрятан сейф ее отца – с десятью тысячами долларов, которые Тони так и не заполучил, – а потом стояла на стреме, когда я сбежала от Тони в первый раз. Все удавалось ей легко и просто, но мне ни разу не подвернулся случай даже сказать ей «спасибо». Когда меня вернули на ферму, Лоры там уже не было. Думаю, что, завершив свои дела, она ушла в мир иной.

Десять тысяч баксов – вместе с паранойей, которую я заработала у Тони, – позволили мне выжить в условиях улицы, но я все равно не хочу вспоминать о тех временах. Даже ощущение постоянной опасности не заставило меня вернуться. Я убедила себя, что, находясь вне «семьи», я не стану мстить. Если бы я захотела, чтобы Тони страдал, я бы к нему вернулась.

Мне тогда было очень трудно, и не только потому, что я ненавидела Тони, а потому, что не знала, что перевесит – его ярость или его жадность. Да, я позволила ему заработать много денег и стала самым действенным оружием в его борьбе с конкурентами. Не зная, что я могу о них рассказать, они на всякий случай если и не старались играть честно, то, по крайней мере, не мошенничали столь откровенно. Впрочем, когда речь идет о Тони, ничего не знаешь наверное; он хитер и зачастую принимает очень верные решения по части бизнеса и финансов, но вместе с тем легко впадает в ярость.

Однажды он взъелся на одного вампира-хозяина из-за спора по поводу какого-то крошечного клочка земли, спора, который можно было уладить путем простых переговоров в течение нескольких часов. Вместо этого Тони затеял открытую войну (опаснейшее дело, между прочим, поскольку, согласно указу Сената, зачинщику полагается одно – смерть, причем неважно, выиграл он или проиграл) и потерял более тридцати своих вампиров. Некоторые из них были его самыми первыми обращенными. Я видела, как он плакал над их телами, когда похоронная команда привезла их нам, и вместе с тем знала, что Тони не остановится. Его ничто никогда не останавливало. Поэтому оставалось только гадать, что меня ждет: боевые действия или пытки в подвале. Оказалось, что первое; наверное, Тони был в хорошем расположении духа.