Прикосновение - страница 67

О том, чтобы коснуться Бена, не может быть и речи.

Иногда Сидни кажется, что она перестает ориентироваться в происходящем, что она уже не так наблюдательна и сообразительна, как прежде, что в течение последнего года незаметно для себя она все чаще заменяла интеллект эмоциями. В моменты просветления она спрашивает себя, не ошиблась ли.

Мистер Эдвардс поднимается и предлагает тост.

— Сегодня, — начинает он, — мы добавляем новую главу к истории этого замечательного дома. Это радостная глава, потому что она вводит в нашу семью очаровательную и всеми нами любимую Сидни Скляр. Нашему сыну очень повезло. В идише есть слово, в дословном переводе означающее «обречены быть вместе». Надеюсь, я произнесу его правильно. Beshert. — Мистер Эдвардс поднимает бокал. — Beshert, — повторяет он.

Гости поднимают бокалы и повторяют это слово. Миссис Эдуарде выглядит печальной. До Сидни, наверное, ни один еврей никогда не входил в совладение домом, пусть даже такое косвенное и незначительное. Сидни мучает еще один вопрос: действительно ли они с Джеффом обречены быть вместе? Что или кто их на это обрек? Замысловатое стечение обстоятельств, поместившее Джеффа на веранду в тот самый момент, когда Сидни возникла из волн? Кто поверит в подобную невидимую руку? Получается, Дэниел должен был умереть, чтобы исполнилось предназначенное? Какой жестокий, безразличный и капризный бог мог допустить подобное? И с какой целью?

Джефф не поднимается, чтобы поблагодарить отца. Неловкое молчание затягивается.

Айверс встает и обрушивается на жениха. Он информирует невесту, пока еще не поздно отменить свадьбу, о некоторых малоизвестных фактах из жизни Джеффа Эдвардса. Жених, разоблачает Джеффа Айверс, однажды помочился на статую Джона Гарварда, проиграв в Кембридже захватывающие дух дебаты относительно деятельности НАТО. Когда он был задержан и предстал перед дисциплинарным комитетом своего собственного колледжа (Браун), все члены этой организации встали и встретили его появление аплодисментами. Айверс также желает уведомить Сидни о том, что однажды ее жених впал в состояние благоговейного транса, граничащего с духовным просветлением. Это произошло во время просмотра телевизионной трансляции соревнований по синхронному плаванию во время последних летних Олимпийких игр. Джефф заявил, что это «поистине тяжелый» вид спорта. И наконец, известно ли Сидни, что ее будущий муж втайне от нее предается азартным играм? Однажды он поставил на то, что «Янки» выиграют в плей-офф у «Сокс» с разницей в четыре забега. Учитывая эти непростительные прискорбные недостатки, Айверс рад и счастлив менее чем через двадцать часов препоручить своего друга заботам Сидни. А если кого-нибудь интересует счет того матча, Бостон выиграл со счетом 3:0.

Речь Айверса встречают аплодисментами, и он садится на место.

На второе подают тайских креветок. Джефф так сосредоточился на еде, что стал похож на ресторанного критика. Сидящий по другую руку от Сидни Бен то и дело тянется к стакану с водой и изучает собравшихся. Это напоминает Сидни день, когда в доме впервые появилась Виктория и Бен взирал на разворачивающуюся перед ним картину с высоты лестничной площадки.

Благодаря состоявшемуся недавно разговору с мистером Эдвардсом Сидни не может не думать обо всех тех людях, которые, возможно, десятки и сотни раз обедали в этой самой комнате. Монахини в темных одеяниях (должно быть, им было очень холодно зимой). Литератор (за его обеденным столом, видимо, собирались высокопоставленные граждане с невообразимо длинными именами — Эдвард Эверетт Хейл[31] и Джон Гринлиф Уиттиер[32]?). Незамужние матери со своими младенцами (или к тому моменту, как матери поднимались с постели, дети уже исчезали?). Марксисты (они тоже устраивали обеды или считали это буржуазным пережитком?). А как насчет драматурга? Или художника с тремя сыновьями на фронте? Сидни видит, как он одиноко сидит за столом, все остальные стулья свободны, а бескрайняя поверхность вишневого или красного дерева устлана картами Рейнской области и Бельгии. И еще была вдова с дочерью. Нет, решает Сидни, вряд ли они ели в столовой. Если они и обедали вместе, то за кухонным столом под доносящиеся с улицы крики журналистов.