Примадонна «космической оперы». - страница 2

Все. Точнее, все остальное – занимала литература, единственная по-настоящему богатая драматическими поворотами «биография» писательницы.

Ли Брэккетт как-то в припадке самокритики назвала себя «халтурщицей» (в оригинале трудно переводимое жаргонное словечко ham, означающее плохую актрису, которую постоянно освистывают на сцене. – Вл. Г.) и любительницей драматизировать даже самый обыденный эпизод. Автохарактеристика, вполне приложимая к работе сценариста в те времена, когда диалоги чаще всего переписывались прямо на съемочной площадке и подстраивались под реальных актеров, а труд «переписчика» рассматривался, разумеется, как профессия – часто дававшая неплохой заработок! – но уж никак не творчество, не искусство...

Всю жизнь профессионально занимавшаяся только литературой, Брэккетт начала с написания сценариев, благо Голливуд был, что называется, под боком. Среди ее работ в кинематографе – сценарии к известным в свое время фильмам: «Дух вампира», «Рио Браво», «Золото семи святых», «Эльдорадо». Заметным этапом в ее жизни стал сценарий к экранизации детективного романа Рэймонда Чендлера «Большая спячка». Фильм, вышедший на экраны в 1946 году, вызвал фурор – критика отмечала режиссерскую работу Хоуарда Хоукса, блестящую роль всеобщего кумира Хамфри Богарта, а также мастерство диалогов. Хотя славу в написании последних Ли Брэккетт, конечно же, по праву делила с куда более именитым соавтором – самим Уильямом Фолкнером!

Между прочим, писала она и вестерны. И даже завоевала в 1963 году премию за лучший вестерн года, «Золотую шпору». Что тоже неудивительно: задолго до того Брэккетт успела прославиться в жанре, который многие критики – надо полагать, не без оснований, – считают вестерном, перенесенным на галактические просторы.

Как и муж, она нашла себя в жанре «космической оперы».

В те предвоенные десятилетия и первые послевоенные годы «космическая опера» заполонила собой большинства дешевых научно-фантастических журнальчиков, предоставлявших читателям в первую очередь желанное, спасительное бегство от действительности. Прочь от унылой повседневной работы, от семейных дрязг, депрессивных новостей, которыми потчевали газеты и радио, от неуверенности в завтрашнем дне – в мир захватывающих дух звездных империй, героических подвигов и во всех отношениях неземной любви инопланетных принцесс!

Лихость и бесшабашность этих звездных эпопей у современного читателя скорее всего вызовет лишь ироническую улыбку, а уж истовых ревнителей строгой «научности» просто вгонит в ступор. Но... в годы, когда все это писалось (и проглатывалось в одночасье благодарными читателями), о ракетах и космических станциях всерьез размышляли лишь считанные чудаки-энтузиасты – Циолковский в России, Оберт в Германии, Годдард в США. Чьи расчеты – как показало время, верные! – тоже вызывали приступы сарказма у тогдашних ревнителей «научности»! Что касается Королева и Вернера Брауна (тогда еще без «фона»), то они в ту пору еще учились. И почитывали совершенно «безответственную» фантастику...

Поэтому не будем судить строго произведения, написанные задолго до спутников и пилотируемых лунных кораблей. Зато во всем, что касается занимательности, умении не только лихо закрутить сюжет, но и держать его до конца... В том, что описывается одним термином – чувство удивительного – и без долгих размусоливаний понятно всякому любителю фантастики... В этом «наивные» авторы довоенной поры еще дадут очко вперед многим своим последователям!

И Ли Брэккетт, по согласному мнению большинства критиков и читателей, оказалась в ту пору – среди лучших. А из авторов-женщин (что само по себе долгие десятилетия оставалось в научной фантастике диковинкой!) с ней могла поспорить разве что прекрасная половина другой «фантастической» семьи – Кэтрин Мур.

Первой профессиональной публикацией Брэккетт стал рассказ «Поиск на Марсе», опубликованный в тогда еще только становившимся знаменитым журнале «Эстаундинг сториз». Однако более подходящую для себя экологическую нишу писательница быстро нашла в другом – «Плэнет сториз».