Примеры господина аббата - страница 14

Он был похож на сапожного подмастерья, и девушка не могла отказать ему и в другой просьбе. Они встретились у той же каменной скамейки, и Екатерине показалось, что последних двух лет не было вовсе, а был тот же июнь и та же радость, и даже те слова.

Родители гнали ее прочь, и она ушла с солдатами, примостившись на обозной тележке, где в пустом ящике спал ее мальчуган. Они шли кого-то бить — мужчины всегда воюют, но она думала только о том, чтобы не потерять ребенка и вовремя постирать Якову белье.

А это было так трудно.

Никто толком не знал, где будет остановка и сколько времени придется стоять.

Потом наступили холода, ребенок простудился и умер, глаза у Екатерины перестали светиться, и она стала совсем дурнушкой.

Над ней часто смеялись, но она не думала, что ее хотят обидеть, и потому смеялась вместе с ними.

В походе смех слышится не так часто, чтобы на него обижаться.

В горной деревушке, где полк остановился, наконец, на зимовку, все женщины не хотели разговаривать с Екатериной и не пускали ее в дом.

Пришлось устроиться у хромого бочара, на самой окраине. А парни постоянно хватали ее за груди и обзывали такими именами, что если бы ее малютка не умер, он наверное расплакался бы за свою мать.

Так как в деревушке было очень скучно, девушек мало, и притом они отличались твердыми нравами, то солдаты предавались игре в кости.

Случилось, что Якову сильно не повезло, и он поставил на ставку Екатерину и проиграл.

Смеясь, он сказал приятелю:

«Во всяком случае, она отлично стирает белье. Это кое-чего стоит».

Игра велась честно, и ей ничего не оставалось, как перейти к этому Марку, хотя он так часто бывал грубым и несправедливым. И трусливым.

Она покорно переносила его брань и побои и только чаще прежнего вспоминала родной городок, семью и доброго священника, сказавшего, что у нее славный малыш.

Но подумайте, как быстро идет время. У глаз ее прорезались морщинки, а в волосах кое-где появилась седина.

К весне Яков вспомнил о ней и, когда снова тронулись в поход, целый день шел возле ее тележки.

Он стал очень добрым и все говорил о ее мальчике, которого раньше не замечал.

Она была очень благодарна ему за это.

Вечером Марк сильно прибил ее и выбил изо рта два зуба.

Екатерина молилась всю ночь и заснула только под утро, когда уже забили в барабан.

Товарищи заметили происки Якова и стали над ним посмеиваться.

Он был самолюбив и заявил, что непременно добьется своего и докажет им это. Состоялось пари, и три приятеля вызвались быть свидетелями.

В дороге Яков шепнул Екатерине, что имеет к ней очень важное дело и они должны встретиться на привале. При этом глаза у него были такие ласковые, что она вспомнила свои выбитые зубы и чуть не расплакалась.

Это было трудно — обмануть Марка, но она взяла его грязную рубаху и заявила, что идет стирать. Возле реки уже ждал Яков. Он сразу подошел к ней и обнял за талию, но она вырвалась и пригрозила уйти. Пусть говорит о деле.

Тогда он вздохнул и покорился. И заговорил о том, что ему теперь очень тяжело и скучно без нее и ребенка. Ах, это был такой славный ребенок. Всегда такой веселый и приветливый. Если бы только у него самого мог быть такой мальчик, это было бы большое счастье.

— Никто не знает, как долго продлится поход, молодые годы проходят, и, когда придет старость, некому будет и глаз закрыть.

— Иметь маленького, крошечного мальчугана, со светлыми кудряшками и голубыми глазенками, как у Екатерины.

— Что? Она еще сердится? Но Боже мой, что же было делать? Ему нечем было уплатить проигрыша, а он никогда не был мошенником.

— Но он очень раскаивается в этом и готов плакать по ночам, когда видит ее во сне.

— Да, она часто ему снится, и вместе с ребенком.

Потом он просто сказал, что хочет иметь от нее ребенка, и поцеловал у нее руку. Это было в первый раз. Никогда еще никто не целовал ее руки.

Она заплакала и сказала, что все прощает, и если Марк даже убьет ее, она не боится, потому что так жить очень трудно, и она не может без ребенка.

Когда луна взошла над церковью, он увел ее к развалинам каменоломни и сделал все, что хотел.

Она оправила платье и присела на камень, думая о чем-то своем.