Принц в неглиже - страница 24

– Он тебя узнал? – Беримор лихорадочно соображал.

– Да нет же, куда ему! Говорю, форменный псих: глаза бегают, лопочет, как обезьяна! Или тефлон его поломал, или врачи мозги выпарили – одно из двух.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Беримор.

Машина бесшумно въехала в переулок, из которого открывался замечательный вид на глухую стену, окружавшую психушку. У стены топталась толстая баба в красной клеенчатой куртке с леопардовым воротником. Баба устанавливала новенькую блестящую стремянку. На земле прочно стояла клетчатая сумка с толстым рулоном афиш. Пяток таких больших афиш, зазывающих горожан на третье южнороссийское байк-шоу, уже красовалось на стене.

– А ну-ка, давай попробуем объехать это заведение со всех сторон, – сказал Беримор водителю.

Машина тихо скользнула за угол.

– Все, никого нет, – громко прошипела я из-за другого угла.

– Тащи куклу, – сипло пробасила Ирка, балансируя на стремянке и одновременно стягивая с себя жуткое красное одеяние.

– Смотри не грохнись, – пробормотала я, приближаясь.

Под просторным плащом у меня на животе топорщилась сложной формы выпуклость. Резиновые куклы из секс-шопа, как выяснилось, норовят выскользнуть из рук – может, это и эротично, но крайне неудобно при транспортировке.

Ирка уже топталась на земле.

– Давай-давай. – Она нетерпеливо вырвала у меня сексапильную голышку и проворно обрядила ее в свою красную куртень. – Во, белокурая бестия!

– Где вы, извращенцы? – криво ухмыльнулась я.

– Ладно, сойдет, – придирчиво оглядев резиновое чучело, постановила Ирка. – С полчаса продержится.

Мы усадили гуттаперчевую девочку на нижнюю ступеньку стремянки, закрепили скотчем. Наверное, издали она и впрямь смахивала на даму, изумленную жизнью (отсюда – широко открытый рот) и, безусловно, сумасшедшую. Красотка удивительно хорошо гармонировала со свеженаклеенным плакатом байк-шоу: казалось, она только что крайне неудачно упала с изображенного на нем звероподобного мотоцикла.

– Ее по ту сторону стены сажать надо, – сказала я, содрогнувшись. – Впрочем, тебя тоже.

– Хватит болтать! – рявкнула Ирка. – Где пес?

Том ожидал своего часа за углом, коротая время за предоставленным Иркой легким обедом: берцовая кость не то слона, не то бегемота. Не без труда оторвав Томку от трапезы, я приволокла его к Ирке, потыкала псу в морду пустым мешком из-под Монтика и толкнула животное вверх по стремянке. Том на удивление легко сиганул на стену и бесшумно канул вниз по другую ее сторону.

– Теперь ты, – сказала Ирка.

– Ненормальная, – в сердцах выругалась я. – Рыцарша стукнутая. Других мужиков на свете нет, кроме твоего психованного нудиста!

– Пошла! – Ирка, как гирю, выжала меня вверх одной правой.

Я перелетела через стену, едва коснувшись ее, и приземлилась аккурат на Томку. Он оказался достаточно мягок и упруг. Я быстренько отбежала на пару шагов, ожидая Иркиного приземления, – не хотелось попасть под нее. Она спрыгнула со стены – земля дрогнула.

– Ну, чего встали? Ищите Монтю. У нас полчаса максимум. Потом к этой дуре кто-нибудь начнет клеиться – вот будет облом!

– Том! Ищи! – скомандовала я.

Полной уверенности в том, что своенравная собака пойдет по следу, даже если возьмет его, у меня не было, но получилось! Пес рванул с места в галоп, дернув поводок, на другом конце которого болталась я.

Первую пару метров я проехала, как на водных лыжах, потом мои руки оказались вытянутыми далеко вперед, а ноги – далеко назад, и я покатила по сырой траве, как сани-волокуши. Следить за маршрутом я уже не могла: Томка стремительно лавировал между деревьями, а меня заносило, как второй прицепной вагон трамвая, в результате чего наше продвижение вперед – на мой взгляд, слишком быстрое – сопровождалось однообразным и болезненным звуком «бум!». Позади владимирским тяжеловозом топала Ирка, наступая мне на пятки в буквальном смысле. Потом скользкая трава сменилась крайне неуютным гравием, пару раз меня стукнуло о лавочки, Томка рыкнул и прянул вверх, меня подбросило в воздух и тут же прижало к земле неимоверной тяжестью.

– Перегрузки, – пробормотала я, видя перед носом приплясывающие задние лапы овчарки.