Принцесса для вампиров - страница 20

Так ничего не решив, я отвела детей в школу и отправилась на работу. Сегодня ярко светило солнышко, весенний ветерок ласково трепал распущенные волосы и настроение потихоньку начало подниматься. Даже обычная глухая боль в глазницах, возникающая при ярком солнце, не смогла этому помешать. Гнетущее чувство постоянной слежки не ощущалось, и я расслабилась.

Когда я уже переходила дорогу, направляясь в офис, передо мной остановилась темная, тонированная машина. Открывшаяся дверца вызвала легкий испуг, а черная тьма, словно поселившаяся внутри салона, вдруг ответила знакомым веселым голосом:

— Здравствуйте, Светлана! Если вам еще требуется моя помощь, то прошу как можно быстрее сесть в машину. Я сегодня тоже занят, но полчаса все же могу выделить.

— Влад Аристархович? — спросила я, уже послушно садясь в машину. Тон мужчины был такой властный, что не возникло даже мысли задуматься над своими действиями.

— А вы просили о помощи еще кого-то? — с едва заметным недовольством в голосе, поинтересовался доктор.

— Нет, но подумывала об этом, — призналась я, сама не понимая причину своей честности.

— Плохо, — тихо пробормотал рыжеволосый врач, но я каким-то чудом услышала.

Я попыталась что-либо рассмотреть, но в салоне до сих пор царил сумрак. Контраст между солнечным днем и темнотой, прочно поселившейся в машине, был таким резким, что перед глазами до сих пор мелькали темные точки. Хотя бы боль в глазах утихла. Обострившаяся после болезни светочувствительность — единственное неприятное напоминание о моей болезни. К постоянному приему лекарств я уже успела привыкнуть.

— Извините, а не могли бы вы включить свет, — попросила смущенно я, — а то неудобно разговаривать, не видя лица собеседника.

— Почему же? — в голосе доктора послышались веселые нотки. Он прекрасно понимал, что полумрак — обстановка, не располагающая к деловой беседе. Но продолжал смущать меня.

— Вы все прекрасно понимаете! — разозлилась я.

— Хорошо-хорошо, — рассмеялся Влад Аристархович и включил на потолке свет. Рассмотрев меня, он повинился: — Простите. Но вы так забавно злитесь.

— Вы говорили, что у вас мало времени, — проигнорировав последнюю фразу мужчины, напомнила я. Видимо, у молодого врача было хорошее настроение, которое он показывал столь странным образом.

— Да, конечно, — перестав улыбаться, доктор заинтересовано чуть подался вперед. — Что у вас случилось? Вчера разговаривая по телефону, мне показалось, что вы были чем-то обеспокоенны.

— Скорее напугана, — призналась я. Сделав глубокий вдох, спросила, не сводя взгляда с лица рыжеволосого мужчины: — Скажите, Влад Аристархович, а может ли моя болезнь обостриться? Или лекарства давать побочное действие?

— Какое именно? — нахмурившись, поинтересовался доктор.

— Мания преследования, например? — тихо произнесла я.

— Расскажи подробнее! — приказал доктор, переходя на «ты».

И я все рассказала, даже не разозлившись и не возмутившись повелительным тоном и резким переходом с официального «вы», на более близкое «ты». Влад Аристархович по мере моего рассказа все сильнее хмурился и поджимал красивые губы. А мне, пристально наблюдавшей за его лицом, все время казалось, что его округлые черты лица плывут, становясь совсем иными, более резкими и хищными.

— Надо взять ваши анализы, — вновь переходя на официальный тон, сказал мужчина, когда я закончила свой монолог. Устало потерев лицо, он попытался обнадежить: — Только после этого я точно смогу сказать, в чем причина вашей мании. Пожалуй, Светлана Михайловна, вам стоит взять отпуск на несколько дней и посидеть дома, пока я разбираюсь в чем дело.

— Хорошо, — я вздохнула с облегчением. На прием к психиатру не отправил, значит, все не так страшно. И дело может быть действительно в лекарствах.

— Тогда сейчас мы заедем в мою лабораторию, и я возьму у вас кровь, чтобы проанализировать ее, — набирая что-то в телефоне, проговорил Влад Аристархович. Затем задумчиво посмотрел на меня, будто что-то прикидывая в уме, и, вновь вернувшись к экрану телефона, добавил: — Потом мой шофер отвезет вас домой.

— Да я и сама доберусь, — попыталась отказаться я.