Принцесса для вампиров - страница 26

Примерно через полтора года появились первые морщинки, которые подтвердили слова доктора. Не то чтобы я не верила словам Влада Аристарховича, но своим глазам доверяла больше. И я вздохнула свободнее, хотя нехорошее предчувствие никуда не исчезло.

А еще через пять лет моя жизнь полностью изменилась. Одним летним августовским днем я согласилась приехать загород в гости к бывшему супругу. У Людмилы — его новой жены — был день рождения. Как я упоминала раньше подругами мы с ней не стали, но были в приятельских отношениях. Дети со мной не поехали. И не потому, что были против Людмилы. Нет, они спокойно приняли ее в свою жизнь. Просто у Матвея было деловое свидание с заказчиком, который обещал отдать компании сына тендер на довольно крупное строительство какого-то объекта. А Алиса пересдавала хвосты, которые успела нахватать за год учебы в институте.

У меня же личной жизни не было, все как-то не клеилось. Все попадающиеся мне в жизни мужчины как-то быстро из нее исчезали. Некоторые даже не удосуживались попрощаться, просто переставали отвечать на звонки.

— На тебе, наверное, венец безбрачия, — как-то заявила мне дочь, увлекшаяся хиромантией и прочей ерундой.

Все пыталась мне его снять какими-то заговорами, оберегами, но проклятие покидать меня никак не хотело. Однажды мне все это надоело, и я попросила ее просто оставить все как есть. Меня все стало устраивать. Бизнес приносил неплохой доход, и я могла позволить себе жить, как мне хотелось.

И вот, не придумав вовремя правдивой отговорки, мне пришлось ехать через весь город в гости. Настроение с утра было не очень. На улице с утра было душно и солнечно, хотя на горизонте виднелись темные грозовые тучи. Солнечные лучи, заставляли мои глаза слезиться (чертова светочувствительность не прошла). Пришлось вызывать такси, а не самой садиться за руль (водить машину мне нравилось). Также появилось какое-то нехорошее предчувствие, которое я списала на нежелание куда-либо ехать. А зря. Букет любимых синих хризантем Людмилы лежал рядом на заднем сидении такси и вызывал лишь раздражение своим ярким запахом. Водитель включил какую-то модную музыку, бьющую по моим барабанным перепонкам басами, и увеличил скорость, как только мы выехали за город. Трасса была пуста — была середина рабочей недели. И если раньше я бы сама насладилась скоростью, то сейчас сердце сжало нехорошим предчувствием. Внезапно начался дождь.

— Снизьте, пожалуйста, скорость и музыку, — прокричала я водителю.

— Но музыка играет еле слышно, — возразил темноволосый грузин и повернулся удивленно ко мне.

Дальнейшие события произошли настолько быстро, что я даже не успела испугаться. Водитель отвлекся лишь на пару секунд, а когда повернулся, то внезапно нажал на газ и попытался вывернуть руль налево, словно старался объехать внезапно выбежавшую на дорогу живность. Он не справился с управлением, машину занесло на соседнюю полосу, как раз под колеса ехавшего навстречу грузовика. Столкновение было неизбежным и болезненным. Мелькнула мысль, что я так и не успела написать завещание, а потом меня поглотили боль, холод и темнота.

Очнулась я в темноте и тесноте. Сначала я не паниковала. Попыталась вытянуть руки вперед, но ладони быстро уперлись во что-то мягкое. Повернуться у меня тоже не вышло, слишком тесно было. Страх и паника медленно, но верно, как набегающая волна на берег, захлестывали меня. Стало трудно дышать, или мне это просто показалось из-за страха. Попробовала ощупать себя, возможно, в моих карманах остался телефон. Но, увы, чуда не произошло. Я быстро поняла, что лежала в довольно-таки комфортном, но все-таки гробу. Никогда не любила фильмы ужасов, но как-то раз мы с сыном смотрели один фильм. Там человека заживо закопали. Так вот я тогда задумалась, каково ему было под толщей земли, в тесноте грубо сколоченных досок. И даже представить не могла, что узнаю это на собственной шкуре, хотя мой гроб оказался более комфортным. Ногтями такой не расцарапать.

Я постаралась успокоить, дышать через раз, ведь воздух в моем случае большая роскошь, и вспомнить, что случилось. Прежде чем вернулись последние воспоминания, я заметила, что могу различить цвет обивки гроба. Это стало потрясением, ведь пять минут назад в такой темноте даже силуэта собственных рук видно не было.