Принцесса и мальчишки - страница 5
Два дня я не был в школе, потому что врач назначил мне процедуры. Это не помогло, и руку пришлось затянуть по локоть эластичным бинтом. И в довершение ее повесили на перевязи, как какому-нибудь инвалиду или жертве несчастного случая.
Мне было немного не по себе, когда я входил в класс. Я думал, надо мной будут смеяться. Но никто не засмеялся. Рядом с Мальгерчиком, прямо за Иркой, было свободное место. Мальгерчик, по обыкновению, что-то жевал. Он всегда, как только приходит в класс, начинает есть, достает из сумки какие-нибудь бутерброды и потом не пропускает ни одной перемены. Он парень здоровый. Должен подкрепляться.
— Привет хоккеисту! — бросил Мальгерчик. — Живой? Тогда садись рядом. Здесь свободно, я дал Боровику отставку. Он мне здорово действовал на нервы, и вчера я ему сказал: «Или ты перестанешь грызть ногти, или вали отсюда». У меня от него прямо живот заболел.
— Ну и что? Перестал? — поинтересовался я.
— Живот? Перестал. А Боровик отправился к Орловскому. Будет комплект: тот в носу ковыряет. Ну не артисты?
Я сбросил свою сумку и уселся прямо за Иркой. Она повернула голову, посмотрела на меня и вдруг говорит:
— Болит еще рука?
— Под гипсом не болит! — ответил за меня Мальгерчик. — Я знаю, у меня когда-то нога была…
— А сейчас ее нет? — усмехнулась Ирка.
— Ну, в гипсе была, ясное дело, — поправился Мальгерчик. — Год или два назад.
— У меня нет гипса, — прервал я его. — Это эластичный бинт.
— Значит, должна болеть! — сказала Ирка.
— Как это вообще случилось? — сразу принялся за расследование Мальгерчик. — Ты вел шайбу к воротам, да? И вдруг шайба пошла вбок, а ты пропахал лицом по льду. Тебя кто-то толкнул?
— Откуда я знаю? Может, и толкнул…
— Как это толкнул? — удивилась Ирка. — Кто?
— Да разве так важно кто? Я вот, например, в судьи не гожусь, — пустился в разглагольствования Мальгерчик, — слишком я нервный для этого. Попался бы мне такой тип в руки…
Я не стал слушать, что сделал бы Мальгерчик, я смотрел на Ирку и думал, как все-таки глупо устроен человек. Сколько я мучился, не зная, как с ней заговорить, а сегодня — пожалуйста — говорим как ни в чем не бывало. И она даже интересуется, что у меня с рукой…
— …именно так я бы и сделал, такой я человек, — заключил Мальгерчик.
И я так и не узнал, что же он за человек, этот Мальгерчик. Впрочем, кому он все это рассказывал — неизвестно: Ирка уже тоже его не слушала.
Предположение Мальгерчика, что меня толкнули, озадачило меня. И хоть, по правде говоря, не так уж это было и важно, но я никак не мог отвязаться от этой мысли. Если меня в самом деле толкнули, кто это мог сделать? Я стал припоминать, что происходило на поле, когда я упал…
Мальгерчик, как бы разгадав мои мысли, шепнул мне:
— Нет, это не Левандовский. Он в это время как раз около наших ворот ошивался. Я ведь его опекал. Как мы и договорились. Это уж потом, когда ты ушел с поля, я на него плюнул…
Тут Вальчак, которая стояла возле окна рядом с нашей партой, как-то странно посмотрела на меня и говорит:
— Смотрите, раненый пришел… Ты что, теперь здесь сидеть будешь?
— Допустим. А тебе-то что?
— Ничего! Мне-то все равно. Сиди хоть на шкафу!.. — рассмеялась она, как будто было отчего. — Сиди, пожалуйста… Вчера, правда, Левандовский сказал, что он здесь сидеть хочет. Поближе к Принцессе.
Ирка снова повернулась к нам.
— К кому поближе? — спросила она.
Мы с Мальгерчиком переглянулись: значит, она не знает, как ее в классе называют!
— Сиди, — буркнул мне Мальгерчик. — Парта моя, я здесь распоряжаюсь!
В это время ни к селу ни к городу в разговор влезла Сковроньская. Вечно ей нужно свое слово вставить.
— Не притворяйся, Ирка, будто ты не знаешь, рядом с кем Вальдек сидеть хочет! Вы ведь, кажется, вчера вместе в театре были…
— В каком это еще театре? — удивился я.
— Весь класс вчера в театре был, — объяснил мне Мальгерчик. — Нас на автобусе возили. Жаль, ты не смог.
— «Весь класс, весь класс»! — передразнила его Сковроньская. — Но Ирка-то сидела рядом с Левандовским, скажешь, не так?
— А я сидел рядом с колонной! — попытался сострить Мальгерчик.
Ирка почти со страхом вслушивалась в разговор, поглядывая то на Сковроньскую, то на Мальгерчика, то на Вальчак, которая теперь уселась на подоконник и, раскачивая ногами почти у нас под носом, продолжала: