Принцесса Иляна - страница 35

Илона подумала немного и начала колебаться. Всё говорило о том, что она должна исполнить свой долг, помочь многим христианам, но ведь речь шла о браке! Жертва казалась слишком большой. Слишком. «Нет, я не могу. Может, я неправа, но я не могу», — твердила себе Илона, а вслух произнесла:

— Но почему именно Дракула? Разве у Вашего Величества нет других достойных военачальников, чья верность безусловна и не нуждается в подкреплении через договорной брак?

— Разумеется, есть, но ни один из них не имеет прав на валашский трон, а мне там нужен свой человек, — просто ответил король.

Илона молчала, а Матьяш решил поменять тактику:

— Кузина, прошу тебя, скажи, что тебя смущает. Уверяю тебя, что Дракула вовсе не так страшен, как о нём рассказывают. Просто у него много врагов, которые сочиняют о нём ужасные истории, а Дракула не стремится ничего опровергнуть и оправдаться, потому что страх — это тоже оружие. Дракулу боятся, и это позволяет ему легче одерживать победы, но тебя ему пугать ни к чему.

— Я верю Вашему Величеству, но это не по мне, — призналась Илона. — Если бы речь шла о другом человеке, возможно, я бы согласилась. Но Дракула...

— А ты забудь о Дракуле, — вдруг перебил король: — Пусть для тебя он станет просто моим кузеном Ладиславом. Что ты скажешь тогда? И погоди отказываться. Сперва взгляни на портрет.

Юные особы, сидевшие возле Эржебет, сразу встрепенулись:

— Портрет? Что за портрет?

— Недавно я заказал портрет своего кузена Ладислава, — ответил король. — Я подумал, что если это сватовство, то пусть оно будет по всем правилам. Невеста должна увидеть жениха прежде, чем скажет окончательное слово.

Илона ничего не сказала, но красавицы продолжали трещать:

— Портрет Дракулы? То есть... портрет кузена Вашего Величества? А где же портрет? Где?

— Пойдите в соседнюю комнату и прикажите, чтоб его внесли, — произнёс король.

Все красавицы вскочили и побежали исполнять королевскую просьбу-приказ, а через минуту вернулись, и за ними теперь следовали двое слуг. Один тащил подставку, а другой — картину, обёрнутую в сукно. Установив портрет, но в обёрнутом виде, слуги поклонились королю, затем — дамам, после чего, пятясь, вышли и плотно прикрыли за собой дверь.

Юные особы потянулись к картине, однако услышали строгий голос Матьяша:

— Нет, это для Илоны. Пусть она и откроет.

Все четыре особы окружили кузину Его Величества, и начали осыпать просьбами с четырёх сторон:

— Илона! Илона! Ну что же ты! Пожалуйста, дай нам посмотреть. От тебя не убудет.

Даже Эржебет присоединилась к просьбам:

— Девочка моя, дай же нам посмотреть.

Пришлось уступить. Илона отложила вышивание, встала, подошла к картине и развернула сукно. Поначалу стало страшно, что придётся встретиться взглядом с человеком, изображённым на холсте. Пусть это оказалось бы нарисованное лицо с нарисованными глазами, но всё равно было как-то не по себе.

К счастью, человек на портрете смотрел куда-то в сторону, будто не замечая свою возможную невесту, и от этого стало спокойнее, но одеяния из красного бархата, почти что цвета крови, напоминали, что на картине изображён не кто-нибудь, а Дракула.

Илоне также бросилось в глаза, что он заметно старше её. Не старик, конечно, но в чёрных усах и таких же чёрных длинных волосах уже виднелась седина, да и лицо немного осунулось, что тоже говорило о возрасте, ведь с годами все лица становятся либо осунувшимися, либо одутловатыми.

Возможная невеста вдруг вспомнила свои недавние рассуждения о том, что острые черты лица обычно присущи злодеям, и подумала, что Дракула своей внешностью подтверждает правило. Острый прямой нос, острый подбородок, острые скулы. Округлую форму имели разве что брови и нижняя губа, видная под линией усов, а вот сами усы вместо того, чтобы плавно закручиваться вверх, по моде, тянулись прямо и лишь на самых кончиках завивались в колечко.

«Весь прямой и со многими острыми углами. Есть ли в этом человеке хоть что-то мягкое и доброе?» — размышляла Илона, разглядывая изображение, а тётушка, поднявшись с кресла, почему-то не торопилась приблизиться к портрету, как и юные придворные дамы. Возможно, они оставляли место Матьяшу.