Принцесса из Шанхая - страница 23
, стригущий волосы, приходит к жителям Поднебесной во сне и убивает их.
– Пустые суеверия, – недоверчиво хмыкнул Всеслав.
– Слушай дальше. В 1922 году в Лондоне произошло невероятное: на улицах среди людей возникла паника из-за того, что молодые привлекательные дамы вдруг стали терять волосы, – будто какие-то невидимые ножницы порхали в воздухе и отрезали их. Джентльмены пытались помочь своим спутницам, которые вопили от ужаса и возмущения… но тщетно. Вероятно, подобное случалось и в других местах.
Ева жарила блинчики, а Смирнов обдумывал сказанное. Горка блинчиков быстро росла.
– Ничего не понимаю! – воскликнул он. – Что за ерунда? Кто-то обрезает людям волосы… Бред. При чем тут Ермолаева, ее отчим и Красновская? Что все это значит? Злой дух, стригущий косички китайцев. Понятно, почему Лика не обращается в милицию. Ее на смех поднимут!
– Темная история, – саркастически произнесла Ева. – Ой, горит!
Она поспешно выключила сковороду и села. Сыщик ходил по кухне из угла в угол.
– Надо бы поговорить с этой Красновской…
– Вспомнила! – перебила его Ева. – У моей приятельницы однажды обрезали косу прямо на улице, посреди бела дня. Подскочил мужчина, щелкнул ножницами, и волос как не бывало.
– Мужчина из плоти и крови?
– Да. Он убежал. Никто не стал догонять. Решили, что человек хочет немного заработать, сдав волосы в парикмахерскую. Там из них делают шиньоны. Приятельница ужасно расстроилась – косу-то и за год не отрастишь.
Они ели блинчики, обдумывая ситуацию.
– Позвоню Красновской, – вернулся к своей идее сыщик. – Договорюсь о встрече.
Стефания Кондратьевна оказалась дома и охотно согласилась помочь.
– Лика дома? – спросил Смирнов. – Дайте ей трубочку.
– Она ушла. Кажется, ее пригласили на ужин.
– Кто?
– Дальняя родственница… Альбина Эрман. Лике нужна поддержка, забота, а я старею, уже в помощницы не гожусь, тем более, в подруги.
– Могу я к вам сейчас подъехать?
– Окажите любезность.
ГЛАВА 6
Ростовцев выбрал для ужина скромный ресторан «Триада». Название оправдывали три маленьких уютных зала, оформленных в стиле ар-деко, – изящная мебель, золотистые тона отделки, круглые столики на витых ножках. Каждый зал имел свои особенности: мраморный камин, внутренний фонтан, поющих птиц в золоченых клетках.
Альберт Юрьевич заказал столик в зале с фонтаном – журчание воды предпочтительнее птичьего гама – и собрался было ехать за дамами, как позвонила Эрман.
– Мы уже в такси, – предупредила она.
– Хорошо, я жду в «Триаде», у фонтана! – обрадовался Ростовцев.
Ему не хотелось вставать, идти вниз, к машине, садиться за руль. Не хотелось «развлекать» за столом незнакомую женщину, выслушивать разные нелепости. О чем они будут говорить? В отместку Альбине он кое-что придумал.
«Будь снисходительнее, – уговаривал себя Альберт, сидя за столиком. – Ты сам мог бы родиться в каком-нибудь Оленегорске. В конце концов, откуда в тебе эта спесь, этот снобизм? Родители – самые обыкновенные железнодорожные инженеры, всю жизнь вкалывали, и к твоему богатству до сих пор привыкнуть не могут. Что ты строишь из себя барина?»
Созерцая фонтан – мраморную купальщицу в гроте, – он успокоился. Воспитанный человек всегда сумеет удержать ситуацию под контролем.
Когда в арке входа показались дамы, он галантно встал и двинулся им навстречу. Бог мой! Рядом с красавицей Альбиной стояла… прилизанная, прямая, как штык, девица в немыслимом платье «из бабушкиного сундука». Где она его выкопала? Ростовцев машинально потянул носом – не разит ли от барышни нафталином?
Альбина чуть отвернулась, подавляя улыбку.
– Мы только что купили это милое платьице в магазине на Кузнецком, – объяснила она. – Лика сама выбирала. Ей нравится ретро.
Альбина представила их друг другу. Ростовцева приятно удивили мягкие, старомодные манеры новой знакомой. Никаких «таежных» замашек и вульгарных ужимок, никакой грубой, корявой речи. Во взгляде Лики – чистом и проницательном, которым она изучающе смерила Альберта, – не промелькнуло ни восхищения, ни интереса: обычная вежливость. Это заинтриговало.
«Кого она мне напоминает? – подумал он. – Бывшую балерину, пожалуй. А серьги в ушах, кажется, с природными изумрудами… сделаны как минимум полтора века назад. Никак фамильные драгоценности. Занятно!»