Принцесса пиратов - страница 36

– Может, воспользуемся рекомендациями коменданта Тарапилино? – спросила Листик.

– Это будет не лучший вариант, мы будем на виду, да и глава клана не захочет отпускать талантливых девочек. Мы, конечно, уйдем, но тогда на всей нашей скрытности придется поставить крест.

– Милана, Листик, о чем это вы? – спросил ничего не понимающий Рен.

– Боюсь, Рен, что мы втянули вас в очень опасное дело, может, лучше будет, если вы от нас уйдете? – невесело улыбнулась Милисента.

– Леди!.. – Рен закаменел лицом. – Если вы хотите от меня избавиться, так и скажите! Если дело только в опасности, которой может подвергнуться моя и так дырявая шкура, то я предпочел бы остаться с вами!

– Рен, мы тебя не прогоняем, – обняла бывшего сержанта Листик. – Я и Мил будем очень рады, если ты останешься с нами. Просто ты можешь погибнуть, а я тогда буду сильно горевать.

– Ну если дело только в этом, то я буду гораздо сильнее горевать, если уйду от вас, нежели погибну, – улыбнулся Рен и подхватил девочку на руки. Листик засмеялась, заулыбалась и Милисента.

Гондольер пел песню. Вообще-то гребцы наемных лодок, которые в Венисии называются гондолами, поют песни только понравившимся им пассажирам, которые, в большинстве случаев, оказываются пассажирками. В этой гондоле сидели три пассажира: один мужчина атлетического сложения, рыжая, довольно красивая девушка и такая же рыжая девочка. Вернее, девочка не сидела, она стояла рядом с гондольером и пела вместе с ним. Распевали они не обычную венисийскую песню, а песню о зеленом кузнечике:

– В траве сидел кузнечик, совсем как огуречик…

На встречных лодках и на берегах канала, по которому плыла гондола, с улыбками смотрели на певцов, совсем не обращая внимания на других пассажиров этой гондолы. Через три дня должен был начаться знаменитый венисийский карнавал, каждый готовился к этому событию как мог, и такие распевающие веселые песни компании были не редкость. Гондольер был очень доволен, пассажиры попались щедрые, они наняли его лодку с самого утра и катались по городу весь день, осматривая достопримечательности. Щедрые и веселые пассажиры заплатили серебряный талер авансом, а когда гондольер запел традиционные венисийские песни, ему начали подпевать обе девушки. Потом они уже пели вовсю, прерываясь только, чтоб выслушать очередные пояснения гондольера, который неплохо знал город и его историю, поэтому с удовольствием рассказывал о своей родной Венисии.

Но сейчас пела только девочка, девушка и мужчина озабоченно хмурились, они уже посетили пятую гостиницу, но нигде не было свободных мест. Все было занято или забронировано, карнавал же через три дня! В самые дорогие гостиницы пока не обращались, а припортовые постоялые дворы оставили на крайний случай, ведь там не будет должных удобств. Но, видно, придется податься именно туда, тем более что старшая девушка намекнула, что она хочет поселиться в гостинице недалеко от порта.

Песня закончилась, гондола повернула в следующий канал. По его берегам стояли трехэтажные здания с множеством красных фонарей.

– О, как красиво! – восхитилась девочка. – Веселенько так!

– О! Да! Это «веселый канал», по его сторонам стоят дома терпимости… – начал объяснять гондольер, но девочка его перебила. Она удивленно стала спрашивать:

– Почему ж «веселый канал»? Какой же он веселый, если по его берегам стоят дома, где кто-то что-то терпит? И много их там, тех, которые терпят? Наверное, им очень больно, если они там терпят? Это ж какое безобразие там твориться должно, чтоб дом так назвали – дом терпимости?

Лодочник не нашелся что ответить. Мужчина, на которого девочка перенесла свое внимание, требуя пояснить такое несоответствие названия канала с безобразиями, творящимися в домах по его берегам, засмущался и покраснел. А старшая девушка, которой, видно, пришла в голову какая-то мысль, скомандовала, указав на понравившееся ей здание:

– Подвезите нас вон к тому дому!

– Леди, это… – начал было тоже смутившийся гондольер.

– Я знаю, – улыбнулась девушка.

– Это дорогое… – опять начал лодочник, но девушка его снова перебила: