Принцесса Юта и суп с каракатицей - страница 13

Полик водил новых знакомых по главным бульварам и вывел на центральную площадь. Издали они посмотрели на королевский дворец, мрачно затихший под флагом Великой Мары на своей главной башне. Теперь можно было разглядеть, что на фиолетовом полотнище изображено багровое солнце в углу и круг небесной сферы со знаками зодиака.

Вокруг дворца не было привычной гвардейской охраны. Видимо, так выражалась демонстрация силы: мол, нам некого бояться, никто не посмеет ступить во владения Великой Мары без спросу.

На улице вдоль дворцового забора по мостовой проходила ярко-жёлтая полоса. Юта хотела пройти по ней, как по нарисованному канату. Полик остановил ее.

— Нельзя. Кто переступит эту линию, будет проклят.

— Чепуха!

— Нет, это серьёзно. Ни к чему, чтобы тебя увидели. Ты думаешь, вокруг никого нет? Да они сидят в засаде: возле потайных окон и наблюдают!

— Значит, в действительности, дворец под охраной? — уточнил Юрген.

— Конечно. Караул днём и ночью.

Пройдя мимо дворца, путешественники походили вокруг обнесённого забором чудесного Сада. Там у ворот стояла стража, и подойти близко не удалось.

В заборе не было ни одной щёлочки, его образовывали плотно пригнанные гладкие стволы деревьев: частокол.

— Вот куда ушёл заповедный лес, — вздохнул Юрген.

 - Полик, вот я заметила, у вас в городе удивительно чисто, — сказала Юта. — Ни одной пылинки, ни сухого листика на мостовой. Кто так тщательно убирает?

- Ах, это, — Полик махнул рукой. — Это из-за Бубо. Весь мусор уходит ему.

- Кто это, Бубо?

— Чудовище. Такое всеядное чудовище, живёт в овраге за городом.

— Оно злое? — испугалась Юта.

— Да нет, просто очень всеядное. Ему полагается платить дань. Город отдаёт ему всё-всё ненужное, что только может собрать. (Полик хихикнул). Я однажды ему свой дневник школьный скормил.

— Двойки были? — посочувствовала Юта.

- Ага. Я приметы путаю. Что там к счастью, а что к несчастью не запоминаю. И сны плохо разгадываю. Для меня даже геометрия проще, чем гороскоп начертить.

- Вас такому учат?

— Конечно. Ведь это наши новые законы: в какой день, что и когда можно делать, а что нельзя. И, главное, все соседи друг за другом шпионят и доносят, кто в какие приметы не верит. Или — кто смеётся. Или — у кого дома есть кошка. И прочее.

— А этот Бубо когда в городе появился?

— Да вскоре после Великой Мары приполз. Это он половину леса сожрал. И в овраге живёт потому, что землю вокруг себя съел. Ему даже людей приговорённых к смерти бросают. Но вообще-то он, по-моему, не опасен сам по себе. Сидит в овраге, не высовывается. И всё время ворчит: «Бубо-бубо-бубо…» Его поэтому так и прозвали.

— На него можно прийти посмотреть? — спросила Юта.

- Не раньше, чем завтра. Уже вечер, Северная застава закрыта. Никого не выпускают из города. Пора. Пойдёмте, я вас отведу к друзьям.

Они покинули оживлённый центр города, где уже начиналось ночное гуляние, и толпы горожан высыпали на улицу.

— Чего это столько народу?

— А сейчас полнолуние. Праздник, пояснил Полик.

Он провёл путешественников на одну боковую улицу рядом с главной городской площадью. Они остановились перед низкой дверью, над которой горели огоньки цветной вывески: Притон «Золотая яблоня» и был изображён портрет очень рыжего улыбающегося парня в ковбойской шляпе — хозяина заведения. Над дверью возле Колокольчика висело объявление: «Сдаются комнаты. Недорого».

Тётушка Георгина решительно воспротивилась.

— Нет, нет и нет! Полик, неужели ты считаешь, что это подходящее место для детей? Я не могу отвести свою племянницу в какой-то притон. И сама не пойду!

Полиен сдержанно хихикнул (смеяться ведь запрещалось).

— Извините, что не сказал сразу. Это очень уважаемая гостиница, лучшая в городе. Не обращайте внимания на вывеску, у нас в городе не всегда можно верить тому, что написано. Это специальный указ Великой Мары.

В «Золотой яблоне» давно собирались противники её власти. Чтобы законно запретить всем горожанам бывать здесь, она сказала: «Или повесите вывеску, что здесь притон, или завтра же ваше заведение закроют на веки веков!» Ну, если бы закрыли, где бы мы тогда собирались?