Принцип Новикова. Вот это я попал - страница 15

— Приехали, с божьей помощью! Разрешите помочь вам выйти, государь?! — ну, почему бы и не разрешить? Я схватил протянутую руку и спрыгнул, сразу же попав в вихрь снега, забившего мне рот, нос, и не дающего ничего рассмотреть. Бутурлин потащил меня куда-то, и я просто перебирал ногами, стараясь не слишком отставать, потому что у меня сложилось стойкое впечатление, что я точно заблужусь прямо посреди этого двора, если отпущу сильную мозолистую руку своего провожатого. Да, графья здесь явно не были белоручками, хоть и надевали эти идиотские парики, которые я лично сожгу, при условии, что выживу. Ну а что? Дед бороды рубил, а я парики буду жечь, каждый правитель имеет право на маленькие слабости.

Последний порыв ветра швырнул мне в лицо пригоршню колючего снега, и тут я перешагнул порог, за которым меня встретило тепло и полное безветрие. Подняв руку, я вытер лицо, убирая с него последствия бури, и только после этого огляделся. Ну, на дворец имение графа Бутурлина походило мало. Сюда пока еще не дошла мода на пышные усадьбы, а-ля Кусково. Я стоял посреди небольшого холла, очень уютного и теплого. Теплого не в смысле, что его хорошо отапливали, а в смысле, что в нем было приятно находиться. Прямо напротив того места, где я стоял, расположилась большая лестница ведущая на второй этаж. Вправо и влево уходили длинные коридоры. Подняв взгляд на верх лестницы, отметил, что стены были просто хорошо побелены. Никакой лепнины, позолоты и других излишеств не наблюдалось.

— Позвольте проводить вас в комнату, государь, где вы сможете отдохнуть, — я посмотрел на открытое лицо денщика моего деда и думал о том, что о нем говорили при дворе. Вообще-то я просто умел слушать и анализировать услышанное, а челядь вовсю болтала, что царевна Лизавета отдала свою любовь статному графу, и, опять-таки по слухам, не только платоническую любовь, но и кое-что большее. Я смотрел, не мигая, на любовника своей тетки и пытался решить, что же мне с ним все-таки делать? Насколько я помню, Петр второй сослал его куда-то служить, в тьму тараканью, поддавшись ревности, но я-то с ним отношений не портил. Он же стоял передо мной, малолетним придурком, который является его императором, практически навытяжку, и не шевелился, ожидая ответа. Мои размышления прервали причитания Остермана о скрутившем его ревматизме. Внезапно я осознал, насколько сильно замерз.

— А не сообразить ли нам баньку, Александр Борисович. Я вельми замерз, что пес шелудивый, — старательно проговаривая слова обратился я к Бутурлину. Тот вздрогнул, словно я брякнул нечто, не укладывающееся в его голове, но затем встрепенулся и даже улыбнулся уголками крупного рта.

— Как будет угодно, государю. Эй, Михайло, ты где, песий сын?! — заорал он, кого-то зазывая к себе. — Я распоряжусь, а вы пока все же пройдите в спальню, государь. Не в дверях же баньку ждать будем.

Запретив ехать со мной Долгоруким, я волей-неволей согласился на камер-юнкеров, которые числились в свите Елизаветы, и были закреплены за дворцом в Царском селе. Кроме Бутурлина, меня сопровождали и оба Шувалова: Петр и Александр Ивановичи. Как мне было известно, братья были погодками, и приняли активное участие в возведение Лизки на трон. Оттуда получили титулы графьев и много печенек. Но это случится больше чем через десять лет. Смогу ли я повлиять на них сейчас? Ведь они еще совсем молоды — чуть старше меня самого, одному восемнадцать, а другому девятнадцать годков всего. Чтобы сломать эту чертову систему, мне во что бы то ни стало нужно было отодвинуть от себя Долгоруких. Возможно, если не будет той помолвки с Екатериной Долгорукой, и все остальное свернет с неповоротливых рельс истории?

— Александр Борисович, — перед тем как подняться все же наверх окликнул я Бутурлина. Он развернулся и посмотрел на меня, словно ожидая, что я вот-вот прикажу не организовывать никакой бани. Ну уж нет, я действительно замерз, а эта чертова форма вообще ни хрена не греет. — Александр Борисович, я надеюсь, что банька у тебя вместительная? Не по нраву мне одному-то париться. Поди места для всех камер-юнкеров хватит, ежели не ошибаюсь, трое вас разделить со мной мою печаль поехали? — он медленно кивнул, я же направился наверх, чтобы подумать каким именно образом разговорить и самого Бутурлина, и Шуваловых. Надо пользоваться любой подвернувшейся возможностью обрасти соратниками, иначе ничего хорошего у меня не выйдет.