Принцип Рудры - страница 11
Все дорожки рукотворного леса сходятся к светящемуся полушарию высотой более трёх метров. Его плоское основание застыло на круглом фундаменте десятиметрового диаметра. Тор фундамента слагают каменные блоки, подогнанные невероятно искусно: швы можно заметить, лишь специально присматриваясь. Зрелище красочной полусферы привлекло туристов с «Хамсина». Над головами столпившихся людей Тайменев видит верхнюю часть сооружения. Цвет купола через равные промежутки времени меняется от голубого к зелёному и розовому. Только протиснувшись через ряды зрителей, он понял, в чём дело.
В глубине объёма полусферы поместился макет острова Пасхи пяти метров в поперечнике со всеми деталями ландшафта. Макет ритмично пульсирует, застывая ненадолго в трёх фазах. Каждая фаза имеет свой цвет. Голубой показывает прошлое острова, зелёный, – теперешнее его состояние, а розовый – каким он будет в недалёком будущем. При этом на полосе, окаймляющей макет по основанию, вспыхивают буквы поясняющего текста, а от них тянутся цветные стрелки к соответствующим местам мини-острова.
Зрелище впечатлило. Горы, дома, статуи, деревья, кусты, зелень травы, серость камня… Мастера-создатели макета отразили всё! Среди надписей бросились в глаза зелёные буквы: «Археологические изыскания». Выходит, на острове работают учёные, о чём нет упоминания в рекламных буклетах «Тангароа». Одна из зелёных стрел указывает на раскопки рядом с долиной Королей.
Интересно, подумал Тайменев, что они могут найти в самом оживлённом месте после всех исследователей, побывавших тут? К тому же, он это прекрасно помнит, – осадочных пород на острове нет, копать бесполезно, археологии практически нечем поживиться. Разве только в пещерах. А знаков, указывающих на открытые пещеры, на макете немного. И ни одной близ района археоинтереса.
Какая-то непонятность! Не успел созреть вопрос, как волна знакомого уже запаха гари хлынула на Тайменева. Неужели от макета? Николай посмотрел на соседей: никто ничего не ощутил, никаких перемен в поведении. Он задумался: а что, если включился тот самый лишний энергетический конус, открытый десять лет назад? Но тогда запах, – или предупреждение о чём-то, или знак близости чего-то важного, которое нельзя пропустить. Или же сигнал опасности, подстерегающей где-то рядом…
Да нет, какой там конус! Что он, суперчеловек? Просто нервы разгулялись. Вдали от родины, один среди незнакомых и полузнакомых людей. Разве Франсуа… Нет, Франсуа не в счёт, они знают друг друга совсем ничего. У того позади своя жизнь, полная событий. И что скрывается за расположением Марэна: бескорыстная симпатия или тонкий расчёт? Неизвестно. И француз так увлечён алкоголем…
Конус, чакра…
Мнение о том, что все выдающиеся личности имеют те или иные отклонения-патологии, широко известно. Аристотель, Цельс, Павлов, Фрейд, Юнг, Выготский, Леонардо, Микеланджело… Не одна сотня имён, обогативших человечество свежей мыслью. Не много, но и не мало. Прошли времена.
Бывало, Николай считал себя чуть не гением, своим среди обогатителей, ускорителей прогресса… А что после них изменилось к лучшему? Средний возраст людей вырос? Здоровье укрепилось? Страданий стало меньше? Вовсе нет. Скорее, наоборот. Так почему же их чтут, делают из них кумиров? Если к лучшему ничего не меняется, мир катится вниз, думая при том, что совершает восхождение!? Так может быть, все эти гении-открыватели на деле ускорители падения? А понятие прогресса – фикция?
Вот это вопрос! Тайменев даже вздрогнул от его ересеобразной новизны. Чёрт-те что приходит в голову. Хорошо хоть запах горелого пропал, и он смог вернуться к модели острова.
Медленно обойдя кругом полусферы несколько раз, Николай попытался определить секрет большой игрушки, но ни до чего не додумался. Скорее всего, применена голография. Да и какая разница? Важно, что благодаря чудо-игрушке можно теперь ориентироваться без указателей. Он зафиксировал в памяти зелёную фазу. Она говорила, что туристы размещаются недалеко отсюда в коттеджах и палаточном лагере, по соседству с культурно-административным центром острова. Не успел отойти от макета на десяток шагов, как наткнулся на Франсуа Марэна и его сподвижника по забавам на «Хамсине» Пола Брэйера. Николай так и не составил о том определённого мнения, причиной чего считал характер Брэйера: никогда нельзя сказать, чему тот отдаёт предпочтение, а чего не любит; всегда ровный и спокойный, Пол не давал повода для откровенности, в отличие от Франсуа. Брэйер рядом с весёлым и жизнерадостным толстяком Марэном выглядит бледной тенью последнего. Взгляды людей, заметил Тайменев, скользили по лицу Брэйера не задерживаясь. Лицо Марэна отражает смену эмоций, и они притягивают людей к Франсуа, как бы соединяя в чувственном диалоге.