Принцип Рудры - страница 25

Но нет, такая шутка слишком дорогое удовольствие. Для создания подобных фальшивок нужна совершенная аппаратура и соответствующая технология. Цель не соответствует средствам. Ответ надо искать в другом направлении.

Где-то он видел похожие фотографии… Память услужливо напомнила: некая группа по изучению парапсихических явлений опубликовала в популярном журнале несколько снимков ауры человека. Похоже… Слышал он и об опытах по фотографированию биополей в разных диапазонах излучений, даже мыслей, истекающих из мозга, и каких-то невидимых обычным глазом существ, сопровождающих людей. Но там – человек, живой организм, микрокосм. А здесь камни!

Тайменев пристально всмотрелся в снимок святилища в Оронго, поднёс поближе к лампе. Тут аура наиболее яркая и мощная. Снимок сам по себе очень хорош; и легко можно отыскать точку съёмки на местности, если понадобится. Аппарат использовали явно не цифровой, что импонировало, он тоже предпочитал в таких делах старину. А уж качество плёнки, длина экспозиции, – дело техники. «Неужто мы хуже других?» – привычно спросил он себя, отметив: решение принято. И жизнь, судя по всему, меняется снова.

Много позже, находясь далеко от Рапа-Нуи, Тайменев ясно понял неординарность, многоходовую предопределённость ночного посещения и подарка Те Каки Хива. Но к рассвету той ночи склонился к естественности поступка аборигена. Последние год-два стремление получить выгоду, пусть самую ничтожную, стало главным в жизни многих пасхальцев. Николаю это известно от мальчишек, увлечённых тренировками по восточному единоборству. И щедрость ночного гостя он объяснил как проявление благодарности за работу добровольным тренером. Само собой разумеется: признательные отцы, родственники…

…Не наступило ещё для Тайменева Николая Васильевича время связать знаки близости тайны воедино…

Однако решение принято, пора в Оронго.

В волнении он встал и, выйдя на свежий воздух, удивился: поднимается рассвет, вот-вот выглянет солнышко. Чувствуя лёгкую усталость, Тайменев стал выбирать, что сделать в первую очередь: лечь в кровать и хорошенько расслабиться или пробежаться за пределы палаточного лагеря по привычному маршруту и провести короткую разминку. Не утруждая себя сравнением шансов в пользу того или другого варианта, взял монетку: выпадет орёл – кровать; решка – освежающая тренировка.

Но и монету бросать не пришлось, услышал знакомые голоса. Сообщали о себе дети Большого Острова, заметившие его с возвышенности северо-восточнее лагеря. Там, в полутора километрах и пятнадцати минутах быстрой ходьбы, Тайменев обычно проводил утреннюю тренировку. Дети обладали удивительным чутьём, – они ждали его в нужную минуту в нужном месте, – там, где он собирался заняться у-шу: либо здесь по утрам, либо по вечерам где придётся. Так что он никогда не назначал ни время, ни место следующей встречи. После памятной встречи со взрослыми аборигенами, поблагодарившими за первые два-три совместных с их детьми занятия, он уже не мог отказаться от роли доброго наставника. Как быстро идут изменения на острове! До прибытия «Хамсина» дети и не слышали об у-шу или кунг-фу, а сейчас демонстрируют многие позы тигра и дракона из любимых тао Тайменева.

Он ещё во время первой спонтанной тренировки раздарил им все «золотые» морские украшения, но прозвище, данное детьми в тот день, отменить не удалось. Все рапануйцы упорно называют его сеньором Дорадо. Сам Тайменев вначале чувствовал неудобство при таком обращении, затем привык и стал считать его ещё одним своим именем, не хуже тех, что использовал Франсуа Марэн: Василич, Философ, Расейский…

Невообразимо пёстро разодетые при посредстве торговых коммивояжёров «Тангароа» дети встретили восторженным рёвом. Встречи с сеньором Дорадо были им дороже сладкого утреннего сна. Обменявшись рукопожатием с каждым, Тайменев несколько минут посвятил изложению нравственных устоев у-шу, заставил провести общефизическую разминку, провёл короткий бой с невидимым противником, медленно показал два приёма из низкой стойки в стиле дракона и, сделав несколько корректирующих замечаний, посмотрел, как они работают. Смотреть было на что, у ребят талант во владении телом. Грация, точность, кошачья мягкость придавали исполнению, далёкому от совершенства, черты артистической завершённости. Насладившись зрелищем, ощутив себя в какой-то мере творцом, Николай попрощался и отправился назад в палатку.