Приобретут весь мир - страница 14

Вместо этого он вычислил сумму, которую был должен, и нашёл понимание. В падающих сумерках они проехали через затемнённый город Канны и по знакомому бульвару, ведущему на Мыс. Здесь были ворота Бьенвеню, и мчащиеся собаки дико лаяли. Здесь подошел Хосе, хромой дворецкий из Испании, и появилась в дверях мать Ланни, ожидая. Он подсчитал деньги, с бонусом за веселый разговор. Между тем дворецкий забрал багаж, в том числе чехол с картиной, знакомое зрелище. Ланни вышел, и машина ушла, и это было окончание первого контрабандного путешествия Ланни. И отнюдь не последнее на этом раздираемом войной континенте!

За четыре дня до того, как французы подписали перемирие с Германией, армии Дуче вышли на Французскую Ривьеру и по всей границе, идущей на север. Возможно, это было все, что Гитлер разрешил ему взять. Возможно, фюрер выражал свое презрение к своему брату по оружию и так оценивал его услуги. Или может быть, Муссолини боялся французских армий, которые все еще не были разоружены в этом регионе? Точнее, боялся ли он рассказать миру, как обычный итальянец хотел воевать с обычным французом таким же, как и он сам?

Во всяком случае, Дуче продвинулся несколько километров только до края Монако. Он держал эту широкую полосу французских гор, известную как Приморские Альпы, и мог развлекать себя тем, чтобы строить там укрепления или, возможно, приезжать, чтобы стрелять глухарей. Только он стал слишком толстым для любого вида спорта. У Ланни были яркие воспоминания об этом районе, а также о рябчиках, похожих на индеек, которые жили в лесах. Он проезжал здесь в детстве, когда его мать посетила Марселя Дэтаза в армии в начале Первой мировой войны.

Канны и Мыс были в безопасности, по крайней мере, пока. Они не собирались быть итальянскими, и они не собирались быть немецкими, и все были довольны. Бьюти Бэдд была одной из тех немногих, кто не беспокоился, поскольку она сказала, что итальянцы были очень хорошими танцорами, а немцы говорили на французском и английском языках, и всегда у них были общие друзья в Берлине и Мюнхене. Действительно, разве имеет значение, если люди ведут себя правильно? Мистер Дингл, ее муж, сказал, что Бог повсюду. Мистер Армитадж, муж баронессы де ля Туретт, сказал, что поезда скоро снова начнут ходить по расписанию, и цены станут нормальными, когда уволенные солдаты вернутся на работу.

В истории Ривьера никогда не было таких толп. Люди приезжали на поездах, автобусах, автомобилях, велосипедах, на лошадях и ослах. Десятки тысяч шли пешком из Северной Франции, думая, как можно дальше убраться от бомб и снарядов. Они пришли, и Средиземноморье остановило их. Они спали на земле, на пляжах, в парках. Когда шел дождь, они заползали под любое укрытие, которое было рядом. Трудно было владеть красивым поместьем, таким как Бьенвеню, и продолжать отказывать тем, кого ты назвал «приятными» людьми, тем, с кем обедал, танцевал и играл в бридж и баккара.

Бьюти Бэдд, у которого было доброе сердце, не могла этого делать. И в результате Бьенвеню стало само по себе деревней. Гости приходили и оставались. Куда они могли пойти? И Лоджия, и Коттедж были переполнены. Отпрыск одной из «двухсот семей» жил со своей новобрачной в студии, которую Бьюти построила много лет назад для Курта Мейснера и его фортепиано. Инструмент был испорчен морским воздухом и теперь использовался для стола и вместилища разнообразных предметов. Пожилой бельгийский дипломат и его жена жили в лагере в задней части студии Ланни, в кладовке, в которой раньше находились картины Дэтаза. Сами картины, слава богу, были в безопасности в банковском хранилище в Балтиморе и застрахованы на полмиллиона долларов.

Все эти люди должны были питаться. И бедная Бьюти решила, что им нечем, и приглашала их питаться в свою собственную резиденцию, названной Виллой. К счастью, у неё никогда не было недостатка еды, пока она была владелицей этого поместья почти сорок лет. Лиз, крестьянка, которая была ее поваром большую часть этих лет, имела много внучатых племянников и племянниц, на которых можно было положиться. И все они знали, где получить самые высокие цены за лучшие из своих продуктов. А что еще делать с деньгами в эти дни? У Бьюти были лучшие деньги в мире. Американские доллары, которые приходили к ней все время, потому что время от времени Ланни продавал еще одну картину Дэтаза и упоминал небрежно в письме, что он отложил одну треть от ее суммы на счета в нью-йоркском банке. У светских людей было высказывание: это хорошая работа, если бы вы могли её получить. Всё, что ей нужно было сделать — это найти гениального художника и выйти за него замуж, а также позаботиться о нем, пока немцы не убьют его.