Пришёл солдат с фронта - страница 12
Я восхищался способностями Саши и хотел быть похожим на него. Я купил фотоаппарат «ФЭД». Мы сами составляли проявители и проявляли фотопленку. По ночам, а иногда и днём, окно завешивалось одеялами, и наша комната превращалась в фотолабораторию, где печатались фото-снимки при свете красного фонаря.
Я посвятил Александру Сергеевичу Фомину единственное стихотворение, сочинённое мною за время учёбы в институте. Написано оно после защиты диплома, когда Фомин был принят в аспирантуру. Я понимаю, что стихотворение это слабое. Однако оно очень понравились Саше, и он даже попросил меня подарить ему на память экземпляр.
Юрий Прейс – крепкий парень, чуть постарше меня. Он учился в Ленинграде в Институте связи, когда началась война. Группа студентов, среди которых был и Юрий Прейс, пришла в военкомат с просьбой зачислить их добровольцами в армию. Ребят направили в «большой дом» на Литейном. Там им предложили войти в состав разведывательно-диверсионного отряда для «работы» в тылу у врага. Ребята согласились. Они прошли со-ответствующую подготовку и были выброшены на парашютах в леса Карельского перешейка. Командование ещё не имело опыта проведения операций такого рода. Неумело высаженный десант был сразу же обнаружен противником. На десантников началась охота с собаками. Вражеским солдатам помогали с воздуха самолёты. Ребята по приказу их командира раз-бились на мелкие группы и пытались скрыться в лесу.
Группе из трёх человек, в которую входил Юра Прейс, удалось к ночи оторваться от преследователей. Ребята были совершенно измотаны. Ведь им кроме автоматов надо было ещё тащить тяжеленную рацию и запасные батареи питания. Они набрели в лесу на охотничий домик, укрылись в нём и, после пережитого нервного и физического напряжения, заснули крепчайшим сном.
Своё пробуждение Юра описывал так: «Сквозь сон я услышал негромкий разговор и почувствовал исходящее откуда-то приятное тепло. Вначале, как это часто бывает со сна, я не понял, где я нахожусь. Потом предшествующие события всплыли в памяти, и я осторожно приоткрыл глаза. В избушке, весело потрескивая дровами, топилась печка. У печки сидели переговариваясь немецкие солдаты. Наши автоматы лежали у их ног. Там же стояла и наша рация. Заметив, что я проснулся, немцы громко расхохотались. Наверное, мой вид и вид моих товарищей показался им забавным».
Утром ребят доставили в штаб части, а оттуда отвезли в лагерь для военнопленных в Латвии. Надо сказать, что в первые месяцы войны немцы были настроены достаточно благодушно. Они были воодушевлены успешным продвижением своих войск, уверены в скорой победе и не испытывали особой ненависти к русским солдатам.
Из лагеря Юру передали в батраки латышскому фермеру. В начале войны была такая форма использования военнопленных. Вероятно, фермер этот поставлял продукцию германской армии. Этот период плена был самый легкий. Кормили его хорошо. Кроме того, к нему была неравно-душна дочка хозяина, которая дополнительно подкармливала молодого, здорового парня.
Ситуация изменилась после разгрома немцев под Сталинградом. Всех военнопленных немцы снова поместили в лагерь. Жизнь в бараках, скудное питание, жёсткая дисциплина, тяжелая работа на строительстве укреплений. Но вот наступил радостный день: нашими наступающими войсками люди были освобождены из немецкого плена. Освобождённых погрузили в товарные вагоны и под конвоем солдат внутренних войск НКВД отправили на родину, опять в лагерь, но теперь уже в наш, родной. Снова бараки, снова конвоиры…
Всё это оправдывалось необходимостью проверки каждого побывавшего в плену. Надо было установить, как человек попал в плен – сдался добровольно или, скажем, будучи раненым. Добровольная сдача в плен считалась изменой родине, то есть преступлением. Кто-то, находясь в плену, мог сотрудничать с немцами или даже быть завербованным разведкой и так далее. Такая проверка часто затягивалась на годы, потому что пленных было гораздо больше, чем следователей.