Пришельцы. Выпуск 2 - страница 16

стр.

Некоторые буквы в этой фразе были выписаны заглавными, вопреки принятым правилам.

Второй постскриптум был написан еще мельче и расположен по высоте листа — на полях:

«Прости, Алешенька, за ту обузу, что взваливаю на тебя. Помоги тебе Господь».

Гром разорвался, как бомба, не долетевшая до земли, над самой крышей. Окно на кухне полыхнуло почти одновременно с громом, и тут же крупной шрапнелью ударил первый поток дождя, следом — второй и, наконец, плотный ливень прочно и надолго объял окружавший Алексея дом.

Афанасьев еще утром дал себе зарок не удивляться ничему, что бы ни происходило в этом доме. И действительно: застань он там тающие привидения или лохматеньких домовых, удивился бы не так откровенно. Но картина, ожидавшая Алексея на кухне, сразила его совершенной неожиданностью.

За столом, накрытым «по полной программе»: и сало, и селедочка, и огурчики в собственном рассоле, — аппетитно похрустывая огуречной попкой на вилке, сидел его вчерашний банный товарищ и сосед — дядя Гриша.

— Ходишь-бродишь, а я уж давно разлил, — затараторил дядя Гриша, подавая ему стаканчик. — Давай, давай, не держи тару…

Алексей, покосившись на крючок, запиравший дверь, судорожно сглотнул, но стаканчик взял и опорожнил его вслед за неожиданным гостем.

— А я тебя жду-жду, — скороговорил тот, не умолкая, — все жданы прождал. Все уж давно порезал, разложил, а ты не идешь. Все читаешь, читаешь… глаза смолоду портишь… Ну, что смотришь, как на выставку? Не на погляд поставлено — бери сальцо, огурчики, селедочка вот — с ико-о-орочкой…

Он ловко подцепил с тарелки темный икорный язык, на указательном пальце поднес его ко рту и целиком проглотил, аппетитно чмокнув. Алексей даже слюну сглотнул — так это было мастерски, со вкусом проделано. Не удержался, сел за стол напротив дяди Гриши и подключился к уничтожению разнообразной закуски.

«Вот какой тут у нас дедок банный-домовой хозяйничает!..»

Перепробовав все, что было на столе, Алексей сам до краев наполнил стопки. Отметил, что бутылка была его, из магазина, «настоящая». Вспомнив булгаковского Варенуху, что не отбрасывал тени, потянулся к окну, как бы глянуть на погоду, а сам кинул быстрый взгляд на стену, за дядю Гришу. Тень гостя была в полном порядке.

— Дядя Гриша, — спросил он, подбирая слова, — а вы… вы в этом доме… часто бывали?

— Не раз, это точно, — ответил сосед, принимая стопку в короткую широкую ладонь. — Нина-то ведь одна жила, вдовая. Где что помочь — подбить, подлатать или с электричеством опять же — помогал завсегда, по-соседски. Я ведь тут давно живу, у Клавы. Всех на улице знаю. Старух одиноких тут — во! — Дядя Гриша сделал жест «по горло» и поднял стопку. — Ну, давай, Алеша, за старух! Золотой фонд, я тебе доложу!

Осушали стопки не спеша, смакуя горькую, думая каждый о своем. За окном, не утихая, лил дождь.

— А Колбухина ты не слушай, — вдруг выдал дядя Гриша, промокая усы тылом ладони, — гони его в шею, этого Колбухина.

— Вы и его знаете?

— Кто же его, ирода, не знает? Весь Оболонск его знает, лиса старого.

Снаружи постучали. Дядя Гриша никак не отреагировал на этот стук — спокойно набрал на хлеб селедочной икры, густо размазал, глубоко, по-молодецки прикусил бутерброд.

В дверь постучали подольше, понастойчивее.

— Стучат, дядя Гриша, — сказал Алексей, — я схожу открою.

Старик и это пропустил мимо ушей. Ухватив горлышко бутылки цепкими красноватыми пальцами, он поднял ее, оценил уровень содержимого, крякнул довольно, но стопки наполнил только наполовину.

— А вот выпьем сейчас по чутку, я тебе все про Колбухина-то и расскажу.

В дверь застучали так громко, что Алексей не выдержал, встал.

— Я все же открою. Вы погодите, дядя Гриша, я мигом.

Обходя край стола, он случайно глянул на «Столичную» и вдруг заметил: «Эва! Водка-то не убывает!»

«Вот так фокус! — бормотал про себя Алексей, открывая дверные крючки. — Интересно, какого-то еще полку к нам прибыло…»

Распахнул наружные двери и обмер — на крыльце стоял дядя Гриша, улыбаясь во весь редкозубый рот. Одной рукой он держал над собой мокрый насквозь старомодный женский зонтик, другой — обнимал распухший от неизвестного содержимого полиэтиленовый пакет.