Пришелец с планеты Земля - страница 8
– Ты – призрак? – удивлённо спросил Максим.
– Используемое тобой понятие мне не совсем ясно.
– Ну… Твоё тело мертво, но разум продолжает существовать?
– Да, именно так. Я – ментальный модуль некогда живого мозга. Теперь меня сохраняет машина, сокрытая глубоко под храмом.
– И чего же ты хочешь от меня, хранитель?
– Передать знания нашей расы.
Максим снова попытался вырваться из пустоты. Тщетно. Проклятый сиреневый туман держал цепко. А что если принять предложение инопланетянина? Знания могут пригодиться. Вот только редко что-то даётся просто так…
– И что ты попросишь взамен? – недоверчиво спросил Максим.
– Ничего. Я чувствую сомнение и страх. Поверь, собрат, наша раса давно отвергла насилие. Нам чужда корысть. Возможно сейчас, когда мы с тобой разговариваем, нашей расы уже нет. Ещё в те времена, когда создавались храмы, мы медленно угасали. Миллиард лет (ваших лет) – долгий срок.
– Вашей цивилизации миллиард лет?! – восторженно воскликнул Максим. В поединке любопытства и страха перевес получило любопытство.
– Возможно и больше. Не все наши хроники сохранились. Наша раса – не самая старая. Когда-то мы нашли руины более древней цивилизации, возможно одной из первых цивилизаций вселенной. Мне приятно беседовать с тобой собрат, ты скрасил моё одиночество. Но примешь ли ты мой дар?
– Да, приму, – решительно ответил Максим. Почему-то инопланетянин вызывал симпатию. Хотя людям издавна свойственно недоверие к иным формам жизни. Не внушает ли он симпатию телепатически? Максим не знал ответа. В любом случае терять ему нечего. Кроме жизни.
Тёплый поток деликатно влился в сознание. Помчались образы: картины чужих миров, структура материи, недра звёзд. Максим видел великое таинство – зарождение жизни. Видел, как термоядерный шквал сверхновой звезды плавит дремлющую в холодном забытьи ледяную туманность. Как сплетается остывший органический пар в нити жизни.
Видения неслись дальше. Фундаментальные процессы сменились техническими описаниями. Максим видел диковинный генератор, черпающий энергию из вакуума. Поражали грандиозностью астроинженерные сооружения: необъятные пространства орбитальных городов, астрономические размеры преобразователей пространства. Поток знаний нарастал. Маленькая струйка превращалась в бурную, ревущую реку. Сознание захлёбывалось, растворялось. Максиму порой казалось, что он исчез, умер, потерял навсегда своё Я.
Поток оборвался. Что-то хлестнуло, вышвырнуло сознание из сиреневого тумана.
– Прощай, собрат, – послышался затухающий голос. – Храни дар и распорядись им разумно.
Камни неприятно давили на лицо. На губах ощущался горький вкус пыли вперемешку с солоноватым привкусом крови. Максим обрёл тело. Оцепеневшие мышцы с трудом повиновались.
– Макс! – услышал Максим крик Сэма. – Макс! Ты где? Я принёс верёвку.
– Я здесь, – хрипло отозвался Максим. – Сейчас подойду.
Старик Сэм приказал мальчику обвязаться верёвкой. Несколько энергичных рывков выдернули Максима из пещеры.
– А ты везучий парень, – сказал Сэм, осмотрев Максима. – Ушибов и царапин на десятерых, но ни одного перелома. Ладно, пойдём отсюда. Образцов мы набрали достаточно.
Максим молчал весь обратный путь. Мысли возвращались к пережитому. Интересно, как тот инопланетянин провёл тысячи лет в одиночестве? Он говорил, что разум его сохраняется машиной. Виртуальная реальность? От напряжения у Максима разболелась голова. Оставалось надеяться, что таинственный дар не содержит какого-нибудь смертельного подвоха.
– Не бойся, собрат, — родились в мозгу беззвучные слова. – Ты достоин дара. Он поможет тебе. А теперь ещё раз прощай. Радиус действия телепатического сигнала ограничен…
– Прощай, пришелец, – прошептал Максим. – Жаль, что я не узнал тебя лучше.
***
Планета Авалон славилась мягким климатом. Тёплые моря, отсутствие зловредных организмов, буйная растительность, воздух хрустальной прозрачности. Корпорация «Северная Корона» планету использовала для переговоров: благодатный климат располагает к уступчивости.
Бернард Льюис, глава «Северной Короны», молча глядел в панорамное окно, наслаждаясь безмятежным морским пейзажем. Лазуревый отблеск освещал каштановые волосы, отражался в больших карих глазах, оттенял худощавую фигуру.