Присяга Российской империи - страница 17

Командир полка поднялся с дивана, подошел к окну, вглядываясь в далекую «взлетку».

– А как «сто шестидесятые» эти выцарапал! Это ведь чудо, а не самолеты! Вы хоть знаете, что их можно использовать в качестве истребителей?

– Это ты загнул, Костя, – не выдержал Чупара.

– Как бы не так, – вернулся к столу хозяин и снова наполнил стопки. – Дольний истребитель, это одна из штатных модификаций. Ракеты «воздух-воздух» вешаешь, и вперед. Так что, капитан, вторую рюмку я хочу выпить за тебя. Большое дело сделал. Я рад, что среди нас есть такие люди.

– Он еще присягу не принимал, – тихо сообщил Чупара.

– Почему, Илья? – изумился комполка. – Не поверил? Или ты считаешь, что русский офицер должен служить тем, кто наше государство разворовывает, а не Родине, и тому, кому… должно? – хозяин красноречиво кивнул в сторону окна.

– А кто определяет, когда служба Родине заканчивается и начинается предательство?

– Мы! – твердо ответил командир полка. – Именно мы. Потому, что именно мы, если что, за эту Родину жизни класть начнем. И потому, что видим, кто только о себе печется, а кто о державе думает. И расклад сейчас такой, что ошибиться никак невозможно. Впрочем, чего я тебе говорю? Ты себя уже показал. А потому, в любом случае: за тебя, капитан!

Офицер выпил. Илья, после короткого колебания, тоже. Потянулся за тонкими ломтями ветчины.

– Разговор действительно странный получается, – подвинул к себе банку шпрот Чупара. – Присяга, она ведь никому не навязывается. И даже благ никаких лишних не дает. Только ответственность. И обязанность выполнять приказы тех, кому действительно веришь. Присяга государю – дело добровольное. А потому я хочу спросить тебя, капитан, и услышать ответ всего лишь из одного слова. Итак, готов ли ты принять присягу на верность наследнику российского престола и своей Отчизне, или нет?

Илья сидел на кресле, перед двумя старшими по званию офицерами, говорящими вполне серьезным тоном, и все-таки никак не мог поверить в реальность подобного предложения: российский престол, император… И это после семидесяти лет советской власти? Бред какой-то…

Но рука его все еще хранила странно-приятный холодок от передней стойки шасси лучшего в мире самолета, а в душе еще не испарился детский восторг перед огромными крылатыми машинами. Восемь из которых спас от гибели именно он. И поэтому Илья кивнул, просто и понятно:

– Да.

На город опустились сумерки. Не столько из-за раннего вечера, сколько из-за черных плотных туч, уже второй день обложивших западное побережье страны. Начал накрапывать мелкий дождик. Стекла темно-синего «шевроле» быстро запотели изнутри, в салоне заметно похолодало.

– Включи печку, – приказал водителю с заднего сиденья полковник Рональд Халдзат, заместитель начальника отдела специальных операций ЦРУ. От холода у него начинало ныть правое колено, простреленное какой-то придурковатой проституткой еще во время Вьетнамской войны. Первые лет двадцать зажившая рана никак о себе не напоминала, но потом начало ныть сперва к изменению погоды, а потом и просто от холода или после долгих пеших прогулок. Месяц назад далекому потомку алжирских эмигрантов стукнуло пятьдесят два года, и иногда он с ужасом думал, что постоянные боли станут сопровождать его еще лет тридцать, до самой смерти.

– Ты меня слышал? – повысил он голос. – Включи отопитель!

– Он включен, господин полковник, – отозвался водитель. – Двигатель холодный. Не греется на холостых оборотах.

– Проклятье, – себе под нос буркнул Халдзат и протер ладонью боковое стекло. Там, в полусотне шагов, светило высокими окнами местная закусочная. В ней, наверняка, сухо и тепло. Разведчик посмотрел на часы, откинулся на спинку сиденья. Подождать следовало еще минуты две-три. Если, конечно, чеченец не опоздает, чтобы показать свою особую значимость.

От темного здания автомастерской отделилась фигура в плаще, быстро пересекла улицу и постучала в дверцу. Рональд Халдзат приспустил стекло, и человек наклонился к образовавшейся щели:

– Он пришел, господин полковник. Трое охранников, один остался в машине, двое разошлись. Вооружены. Прикажете убрать?