Притчи мидрашей - страница 32

Асира: фон цвета хризолита; изображение – масличное дерево.

Иосифа: фон темный, переходящий в черный, и на нем соединенное изображение двух стягов Ефрема и Манассии, носивших изображения: первый – вола, второй – буйвола.

Вениамина: фон двенадцати оттенков; изображение – волк.

В таком порядке двигались они стан за станом, и столпы облачные клубились над ними.

Первым останавливалось Облако над скинией, находившейся в середине между станами. Собрать и установить скинию было почетным правом колена Левиина. Становились станы каждый на свое место – и Облака Величия Господнего останавливались над каждым из них. И тут сказывалась во всей полноте своей святая мощь Моисея: Облако Шехины не сходило на скинию, прежде чем Моисей не возгласит: «Возвратись, Господи, к тьмам тысяч Израилевым!»

Во всех передвижениях ковчег носили впереди; из среди шестов его вылетало по две искры, которыми убивало встречавшихся на пути змей, скорпионов и других опасных животных.

При каждой стоянке появлялся колодец со свежей и прекрасной водой[29]).

Появлялся колодец у входа во двор скинии, возле шатра Моисея. У колодца собирались родоначальники всех двенадцати колен и начинали петь славу Господу. Тогда вода поднималась из колодца и разливалась тут и там по всей площади, протекая правильными каналами между одним станом и другим и широкой водяною полосою опоясывая все становище. Побережия покрывались густою и сочною растительностью с плодами, ягодами, овощами и обильным кормом для скота. Небо пустыни отражалось в воде, и живая поверхность ее отливала небесной синевой, мерцанием зари, солнечным блеском и лунным сиянием.

На огромном расстоянии наблюдалось это изумительное явление, и люди в восторге вопрошали:

(Бам.-Р., 20; Танх.; Иалк.)

Весь мир был потрясен и очарован чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал царь лучшего художника-живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науке физиогномики, и предложил им определить по облику характер Моисея, свойства, наклонности, привычки его, и в чем таится чудесная сила его.

– Государь! – ответили мудрецы. – Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.

Возмутили царя эти слова.

– Как? – воскликнул он. – Возможно ли, чтобы таким был человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?

Пошел спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.

Мудрый царь Арабистана решил проверить, кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.

При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображен художником безукоризненно. Войдя в шатер человека Божьего, преклонил царь колена, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.

– Сначала, прежде чем я увидел лицо твое, – сказал царь, – я подумал: должно быть, художник плохо написал облик твой, ибо мудрецы мои в науке физиогномики люди весьма опытные: ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные, и суетна и ничтожна мудрость их.

– Нет, – ответил Моисей, – это не так: и художник, и физиогномисты – люди весьма искусные; и тот и другие правы. Да будет ведомо тебе, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присвоены были мне от природы, и быть может, – еще в большей степени, нежели это определено ими по облику моему. Но долгими и напряженными усилиями воли боролся я с пороками моими, пересиливал и подавлял их в себе, пока все противоположное им не стало второй натурой моей. И в этом высшая гордость моя.

(Мид. по Тиф. Иср., Кид.)

При освящении левитов, которых окропляли очистительной водою, сбрив волосы со всего тела, посвящение получил и Корей. И стала говорить Корею жена его: