Притяжение Балтии - страница 20

^>20 Опрос, проведённый в Эстонии в 1993 г., показал, что только 14 % эстонских русских не верили, что их экономические перспективы в Эстонии выше, чем в России. (См.: [Vihalemm 1999, р. 288].) И это в условиях колоссальной безработицы, ударившей прежде всего по русским.

^>21 Это недоверие к России, неверие в неё проявляется в этот период отнюдь не только среди русских в Балтии. При всех громадных отличиях украинской и балтийской ситуаций, голосование приблизительно половины русских на Украине за украинскую независимость — явление того же порядка. Экономический фактор, активно пропагандировавшаяся тогда идея, что Украина без России будет очень богата, конечно, играл большую роль. Но он мог играть эту роль лишь при слабости русского национального чувства, которое не перевешивало этих «меркантильных» соображений, и при психологической готовности эти идеи принять, «установки» на то, что в России всё будет трудно и труднее, чем вне России. Можно указать ещё на один важнейший факт такого же рода — массовую эмиграцию из России в конце горбачёвской эпохи на Запад, несомненно, представителей прежде всего наиболее идеологически «западнического» слоя, т. е. эмиграции западников именно в момент западнического выбора России. Опять-таки, экономические трудности России играли при этом громадную роль. Но впечатления от этих трудностей ложились на определённую психологическую почву. Они воспринимались не как временные, а как очень долговременные или даже вечные.

^>22 Относительно небольшой процент русских в населении, несомненно, главная причина предоставления им гражданства в Литве. Но Пол Колстоу называет и другие возможные причины. «...Будучи принят ещё в ноябре 1989 г., за несколько лет до достижения реальной независимости, закон о гражданстве прежде всего рассматривался как одно из средств достижения этой независимости, и уже поэтому он должен был быть либеральным». Кроме того, эстонско-латвийская идея юридической несостоятельности всего, что произошло в период «оккупации» для Литвы, которая именно от советских завоевателей получила Виленскую область, была чревата большими правовыми и политическими осложнениями (см.: [Kolstoe 1995, р. 139]).

^>23 О латвийском экзамене на знание языка, истории и законов Верховный комиссар ООН по делам меньшинств голландец М. ван дер Стул сказал, что немногие голландцы смогли бы выдержать аналогичный экзамен по языку, истории и правам Нидерландов [Котов 1999, http://www.press.lt/cgi-bin/].

^>24 Котов приводит такие данные: в Латвии неграждане имеют 55 ограничений в правах, в том числе 19 запретов на профессии (полиция, прокуратура и суд, армия и т. д.) [Котов 1999, http://www.press.lt/cgi-bin/].

"В Латвии Даугавпилсский горсовет, выдвигавший автономистские планы, был распущен после августовского путча. В Эстонии Нарвский и Силламяэский горсоветы (горсовет третьего города с русским большинством — Кохтла-Ярве — отказался) в июле 1993 г. провели референдум о национально-территориальной автономии. В Нарве к урнам пришли 54 %, в Силламяэ — 60 % избирателей. За автономию высказались в обоих городах более 90 %. Эстонские власти, естественно, не признали референдум имеющим законную силу и через некоторое время к власти в обоих городах пришли «лоялисты». (См.: [Melvirt 1995, р. 49]. Идея автономии забывается. Надо подчеркнуть, что на референдуме 1993 г. речь шла именно об автономии, а не об отделении по типу тираспольского. Идея «права на отделение» в русских анклавах Балтии почти полностью отсутствовала даже в 1993 г. По опросу февраля 1993 г. за «право русских на отделение» в Даугавпилсе было 4 %, в Клайпеде — 5 %, Нарве — 2 %, против — 67 %, 60 % и 62 %. (См.: [The Baltic States 1994, p. 200].)

^>26 В Эстонии в результате пассивности русских и соперничества русских партий на выборах 1992 г. русские вообще не прошли в парламент. В 1995 г. возник альянс русских партий под названием «Наш дом — Эстония», который получил

5,9 % голосов и провёл шесть депутатов (см.: [Arter 1996, р. 235].) Но это — только треть от 18-процентного русского электората. Большинство русских предпочли голосовать за эстонские Коалиционную партию и Партию центра. (Op. cit., p. 234). В 1999 г. в парламент снова прошли только шесть русских депутатов. В Литве, как отмечает Н. Касаткина, существует множество русских организаций, о которых большинство русских и не подозревают. Здесь русские поддерживают в основном Демократическую партию трудящихся Бразаускаса. (См.: [Kasatkina 1996, р. 137].) На выборах в сейм в 1996 г. русские партии не смогли преодолеть 5-процентного барьера и провести своих депутатов, на выборах 2000 г. Союз русских Литвы провёл трёх депутатов в рамках единого списка, возглавлявшегося А. Бразаускасом. Наиболее активны и относительно успешны русские партии Латвии. Но и здесь на выборах в сейм в 1993 г. поддерживаемые русскими и выступающие за предоставление гражданства всем жителям партии «Равноправие» и «Согласие для Латвии» получили только 5,77 % и 11 %, 98 % голосов, что значительно меньше 28 % русских избирателей. (См.: [Melvin 1995, р. 43].) В 1998 г. объединение «За права человека в единой Латвии» смогло получить 14,7 % голосов, проведя в сейм 16 депутатов.