Приватный танец для Командора - страница 24

Язык тела мог говорить сильнее слов. Откровеннее, жарче, пронзительнее. Телом можно показать боль, грусть, экстаз и тихое счастье. Тело в танце — это почти поэма, квинтэссенция палитры чувств, нарисованная штрихами рук, пластикой изогнутых стоп и натянутой линией позвоночника.

Я вращалась на пилоне, растворяясь в музыке, отдаваясь танцу, как нежному любовнику, и не было в этот миг силы, способной оторвать меня от сверкающей в свете прожекторов опоры и прервать мой свободный полет.

Чувствуя, что музыка подходит к концу, я, поднявшись почти на трехметровую высоту, свернулась вокруг шеста калачиком, а потом, отпустив руки, рухнула вниз, и с последними аккордами мелодии застыла на пилоне почти у самой сцены, удерживая собственное тело только силой обхвативших металлический стержень мышц живота и ног.

Удивительно, я не чувствовала себя уставшей. Опустив ноги на покрытие сцены, я казалась себе невесомо-легкой. Дунь — и я снова взлечу.

Прожекторы, освещающие сцену, резко погасли, и на меня навалилась густая тишина, вместе с ощущением разливающегося в воздухе возбуждения.

Зрители молчали.

Все.

Абсолютно.

Я слышала их дыхание и чувствовала прикованные к себе взгляды сотен глаз, мысленно сдирающих с меня одежду. Тихий шорох, как взмах крыла птицы, прорезал пространство, и на сцену прямо мне под ноги упала крупная купюра, потом еще одна, и еще, а затем меня в буквальном смысле стали забрасывать деньгами, требуя танца со стриптизом.

С какой-то холодной апатией я смотрела на бросающих деньги и что-то яростно выкрикивающих мне мужчин, удивляясь тому, в кого они превращаются, когда идут на поводу у своих животных инстинктов. А может, они такие и есть — животные, а маску людей надевают лишь на время? Им не нужен был мой танец и мое откровение, их интересовало только мое тело. Обнаженное. Доступное. Без скучного флера одежд.

Брезгливо подцепив носком ноги наваленные на полу купюры, я равнодушно смела их со сцены и, развернувшись, пошла к выходу, вновь провалившись в пугающую тишину. Я, похоже, опять шокировала публику. Мой поступок выходил за рамки общепринятого поведения стриптизерш.

Что, не ожидали? Ну да, куда проще видеть в каждой из нас продажную девку. Заплати побольше — и покажу все, что захочешь. Да пошли вы.

Резкий хлопок заставил меня вздрогнуть, еще один — остановиться. В тишине зала кто-то громко аплодировал мне — единственный, кто понял мой танец и мой безмолвный протест.

Как же хотелось обернуться и посмотреть, кто это был. Но понимая, что лица его в толпе я все равно не разгляжу, лишь передернула плечом и быстро спустилась по лестнице со сцены.

До лофта Зарты я почти бежала. Не знаю почему. Знаете, бывает такое странное чувство, когда кажется, что за тобой кто-то гонится и вот-вот настигнет? И тебе нужно только добежать до спасительной преграды двери, за которой останутся все твои страхи.

Мне казалось, что я спасена, когда, прислонившись к холодной стене, я, пытаясь отдышаться, смотрела на себя в зеркало. Возможно, в тот момент я просто не поняла, что за мной гналась сама судьба, бегать от которой было просто бессмысленно.

Я ждала Зарту, но не для того, чтобы продолжить участвовать дальше в придуманном ею фарсе, я собиралась ей сказать, что танцевать приват я ни для кого не буду.

— Детка, это просто фантастика. Ты не представляешь, что ты сделала, — ворвавшись в апартаменты, Зарта налетела на меня, словно шквальный ветер, тряся, как тряпичную куклу. — Да у них просто крыши посрывало от твоего танца.

— Да уж, — мрачно усмехнулась я. — Я заметила.

— Быстро переодевайся, — метнувшись к шкафу, подруга стала выбрасывать из него какие-то тряпки, а потом, видимо, найдя подходящую, ринулась ко мне. — Вот это то, что нужно.

— Зарта, я больше никогда не буду танцевать ни для кого из дрэйкеров, — выбросив вперед руку, я остановила подругу, глядя ей прямо в глаза. — Это была плохая идея.

— Он не дрэйкер, — загадочно улыбнулась она. — У дрэйкеров нет таких денег, чтобы столько отвалить за приват.

— Да какая разница, сколько у него денег? Он такой же, как все. И все они вместе — тупое, похотливое стадо, желающее поглазеть на женские сиськи и то, что у каждой бабы между ног. Не желаю плодить еще одного такого же.