Прививка от невежества - страница 22
— Ну, — подошел я к ним.
— Вы знаете, — начал он, — просто не поверите, но ни кирпичей, ни железных полос в округе абсолютно нет.
Может, община повлияла. Но действия окружающих порой казались бредом сумасшедшего.
— Ребята, — не выдержал я, — но это же глупость, мы не в пустыне. Ведь вы ищете именно то, что сказал я: кирпичи, железки. Но я не отдавал приказ. Неужели нет ничего, чтобы можно было приспособить для котла?
— Ну хоть мне вы поверить можете… — мудрый историк развел руками.
— Давайте так, — не выдержал я. — Через десять минут все будет.
— Это абсолютно невозможно, — снова вставил нахальный юнец.
Через пять минут в десяти метрах я наткнулся на обод от колеса трактора. В центре обода была дыра, а вокруг — дыры поменьше, в которые удобно подбрасывать хворост. Большой котел закипел почти мгновенно.
— Да, очень удачное приспособление, — вдруг громко произнес историк. — И обратите внимание, ребята, — он с умным видом оглядел собравшихся. — Так быстро закипело в связи с тем, что ветер не односторонне попадает в обод и получается целенаправленное экранирование огня.
И сразу же получил от меня ладонью в ухо. Я всегда не любил теоретиков и особенно историков.
Так вот что натворил этот историк. Однажды после тренировки он подошел ко мне и рассказал интересную историю. Девочка, любовь, у девочки умная мама, перед которой хочется повыпендриваться. Мама заинтересовалась той системой, которую я преподавал своим ученикам: это питание, дыхание и за счет всего измененное восприятие мира. О системах потом — сейчас печальная история. Будущая теща историка была очень благополучной женщиной: работа начальника, удачно учащаяся в институте дочь и тихий, толстый, иногда слезающий с дивана муж. Все, о чем может мечтать современная женщина.
Но слишком сильная была она. Заинтересовала ее школа, которой занимался мой недоделанный Геродот. Мало того, еще и увядающая красавица. Сила женщины в ней победила, она бросилась с головой в дыхания, в питание, даже начала делать энергетические упражнения. В результате через год, помолодев больше, чем на десять лет, и похудев, ей вдруг стало глубоко наплевать на свою работу, она возненавидела толстого мужа, и, как, всякую нормальную женщину, ее потянуло к любви. В результате юный историк с ней и закрутил эту самую любовь. Крутили они ее достаточно долго. Дочка чуть не сошла с ума, а тихий муж по-прежнему лежал на диване. И что поразительно — через год он простил свою сдуревшую жену, приняв обратно. Дочка успокоилась, возненавидев историка. А я вышвырнул его из спортзала и впервые серьезно задумался над знаниями, которые могут оказаться такими опасными.
… - Серый, — ткнул меня в бок Андреевич. — Ну что, еще по коньячку?
У нас за спиной испуганно заблестел очками Федор, наконец-то до него дошло. Федору еще ни разу не везло, он не видел скрытых возможностей мастеров. Мне повезло гораздо больше, рядом со мной был Андреевич, который занимался моим воспитанием, иногда даже чересчур. Мы много говорили о школе и факиризме, который мог проявится в ней, как разъедающая опухоль. Если человек работает по школе, он не должен проявлять или искать в себе какие-то особенные способности. В определенных ситуациях они проявятся сами, это обычно происходит в моменты отчаяния или слабости.
Андреевич рассказывал о том, как клетка на выдохе старается задержать кислород. Это является показателем здоровья, потому что на полном выдохе обычный человек может не дышать от десяти секунд до шестидесяти — это плохой результат. И когда я продержался всего лишь двадцать пять секунд, то посмел выразить недоверие, из-за чего Андреевич, демонстрируя свою здоровую клетку, просидел два часа под водой. Это было сделано для того, чтобы убедить нас, неверующих, а под водой, — чтобы убедились в отсутствии кислорода. Андреевич запросто мог не дышать ртом, но дышать телом. Много удивительного в этом человеке.
Однажды, когда я шел с Андреевичем по городу, через дорогу он увидел пьяного ученика. Андреевич позвал Сашу. Пьяный ученик радостно замахал руками:
— Сейчас, Учитель, возьму коньяк и к вам.