Прививка от невежества - страница 26

Всего в тоннеле жило человек пятьдесят. Странное место, странные люди. Почему они так живут? Что им нужно? Я попытался задуматься, но думать не было сил.

Человек, который назвал себя Юнгом, завел меня в низенькую келью. Мы шли с ним несколько дней, и поэтому он смилостивился надо мной, сразу выйдя. Я провалился в глубокий, тяжелый сон. Это было какое-то особенное место, но какое, я даже не предполагал. Приснилась прошедшая жизнь, восемнадцать с небольшим лет — пугающие, пустые, совсем никакие, я остро ощутил это и проснулся. Очевидно, было утро, но в тоннеле, конечно же, темно. Выйдя на ощупь, я очутился на большой поляне. Братья по общине, очевидно, долго уже сидели, скрестив ноги, расслабленно, с какой-то внутренней непостижимой силой, они смотрели на вход в тоннель. Я вышел, и сила общины, в сотню пар глаз, обрушилась на меня, стало страшно, но что было терять.

Я ощутил, что попал в место силы, вернее, не я, а мое внутреннее Я. Оно понимало, что такое место силы, а я был просто в неведении и отчаянии. При моем появлении Юнг что-то резко сказал, монахи вскочили и рухнули на одно колено, протягивая вперед руку. Я понял — кланяются мне. Сердце заколотилось, казалось, оборвутся внутренности. Почему они кланяются мне? Может, упасть на колени тоже? Я повернулся к тому, который меня привел, и вдруг не увидел человека. Напротив стояла то ли хищная птица, с огромным, жестким клювом, то ли дракон. Страшное втянутое лицо, мне показалось, что руки высохли, а суставы стали больше. В тот миг понял, что эти руки могут вырвать кусок моего тела. И вдруг Юнг засмеялся:

— Стласно? — спросил он.

— Угу, — промычал я.

— Интелесно? — спросил он.

— Угу, — снова промычал я.

— Нлавиться? — улыбнулся мастер.

— Угу, — промычал я, чувствуя себя полным идиотом.

— Эта сила, — засмеялся Юнг. — Наусю. Сесяс иди, — он указал пальцем на братьев по общине.

Каждый занимался своим делом. Кто рубил дрова, кто кормил огонь под большими котлами, готовили есть, но большее число работало на станках. Я слонялся среди монахов, тупо все разглядывая. И никак не мог понять, куда же попал? Что творится вокруг? Красивая, немыслимая сказка. Может, книги детства свели с ума? Но все оказалось более прозаичным. Начали наступать холода. “Боже мой, — думал я, — что за идиотская жизнь? И так все время голодаю". Слоняясь среди корейцев, я постоянно думал о еде. Тем более, что ничего мясного не было и в помине. Каша и трава. Трава и каша. Я сходил с ума от этого рациона.

Через несколько дней меня немножко попустило. Оказывается, растительная пища очень сильно освобождает нервную систему от лишних перегрузок, да и вообще оттого, что хотелось есть, все страдания отходили в сторону. Попросту жутко хотелось жрать. Поэтому кусты с попадавшимися на них ягодами съедал чуть ли не до корней.

Каши и трава забирали грязь, которую накопил в себе за годы бездарной жизни. Мозги прояснялись. Как только привык к голодному состоянию, снова извечный вопрос: “ В чем же он — смысл жизни?” В священной общине меня начали учить не в чем смысл жизни, а учить жизнь, окружающую меня. В общине на меня никто не обращал внимания. Если я подходил к какому-то монаху, он на мгновение замирал с улыбкой на лице, а потом снова продолжал заниматься своим.

Я ходил за Юнгом, как привязанный, а он рассказывал удивительные легенды о какой-то Небесной стране утренней прохлады, где все прекрасное и живут сильные люди, маленькие и красивые. Берегли они свою страну, воевали, защищая свои синие горы, покрытые сверкающей от росы зеленью, водопады, подобные клинку небесного меча, острые и холодные. Защищали от набегов огромных кочевников, которым тоже нравилась Небесная Страна. Но люди не боялись, ведь у них был Великий Дракон Ссаккиссо. Он выпросил у Создателя силу воина. Создатель сжалился и дал маленькому народу героя. Мать назвала его именем священного Дракона Ссаккиссо. Имя Дракона разрушителя, пятого дракона в священной шестерке.

Число шесть прошло сквозь меня и через мою жизнь. Космическое число шесть, на котором стоит незыблемый фундамент Истины.