Прививка от невежества - страница 64

— Идите отмываться, ребята, — смеясь, сказал Фу Шин. — только снова быстро не вбегайте, а то опять будете грязными.

Ученики поняли, что заходить нужно тихо и расслабленно, кланяясь, с заранее опущенной головой. Иначе, бодро влетая во двор, ударяешься о находившуюся в нем силу, и то, что не устоишь, понятно само собой.

Они снова побежали к чуйскому каналу, а два мастера продолжили прерванную беседу. Зульфия подала плов. Ученики, вернувшись тихонько, по очереди проскользнули во двор и замерли у стены. У них появилась счастливая возможность немного сбоку, но все же смотреть на беседующих мастеров, двух символов разных школ — северной и южной. Не верилось, что эти люди видятся впервые. Кто угодно мог смело сказать, что полулежа за блюдом плова, беседуют два добрых старинных друга. Только лишь тот, что помоложе, едва заметно почтительнее.

Они смеялись, размахивали руками, и ученики, можно сказать, увидели чудо: жена Фу Шина вынесла маленькую фарфоровую бутылочку рисовой водки и чуть больше наперстка, лазурного цвета стаканчики, обвитые золотыми драконами. И всем стало сразу понятно, что рисовая водка наливается в какую-то необыкновенно дорогую для сердца реликвию.

Зюгай надолго замолчал, рассматривая один из пяти тонких стаканчиков из Ляджура, в который были врезаны и плотно притерты драконы из золота. Летящие по лазурному небу золотые драконы — символ радости и праздника, символ самого краткосрочного на земле, ведь радость и праздник такие короткие в нашей жизни.

Зюгай вздохнул и поставил стаканчик возле фарфоровой бутылки. Слегка приподнявшись Фу Шин взял стаканчик в свою большую руку и, улыбнувшись, глубоко засунул его в нагрудный карман Зюгая. Обмен был уже завершен, осталось самое незначительное.

Никто из учеников даже не мог подумать, что Зюгай приехал за Гришей. У ученика пришел срок выбирать школу, две школы готовы были его принять. Стоящий возле забора и восхищенно косящийся на Учителей, Гриша даже не представлял, что Фу Шин забрал его у Зюгая. Это Зюгай уже знал, когда Зульфия вынесла стаканчики — символ краткосрочного счастья. Отныне Гриша принадлежал Фу Шину и тибетская школа могла обрести в будущем еще одного великого мастера. Кто мог спорить с первым Патриархом северо-тибетской школы — колыбели мудрости и боевого искусства всего мира?

Но все же у Зюгая была надежда — вдруг Гриша выберет его. Стаканчиков у Фу Шина было только пять, они передавались из поколения в поколение. Сколько их было раньше, Фу Шин не знал, но сейчас их осталось четыре и один ученик, в которого он верил.

Фу Шину очень хотелось, чтобы эти четыре стаканчика простояли еще тысячу лет, а ученики приходили сами. Зато гордый Зюгай теперь имел право получить от Патриарха ответ на любой свой вопрос.

Задал ли он этот вопрос? — наверное, знают только двое. Два мастера непринужденно вели беседу до самого вечера, со вкусом, не спеша ели плов, потом пили чай, угощались дыней, иногда пили из маленькой фарфоровой бутылочки, возле которой стояло уже четыре стаканчика. Из-за Тянь-Шаня снова кто-то невидимый бросил в долину черное покрывало ночи, с вышитыми на нем огромными звездами.

Утро началось все той же пробежкой к чуйскому каналу. Гришу беспокойство заполнило до верху. Ледяная вода ничего не изменила, он даже не ощутил ее. Когда прибежали во двор, то все пятеро одновременно остолбенели. На серой стене дома висели два знамени. Первое — по средине золотого поля сплелись в одно целое тигр и дракон, Инь и Ян. Второе — в лазурном небе парил черный орел, Инь и Ян.

Фу Шин стоял в потертой, черной, скупо расшитой золотом парадной тибетской форме Верховного Учителя, оставшейся от Учителя Фэя. Форма тибетского Учителя напоминала обычную крестьянскую одежду, отличаясь только тем, что была великолепно сшита и немного обсыпана золотом. В руках сверкал, непривычной формы, короткий меч, с широким и кривым лезвием.

Зюгай тоже был одет в старинную, длинную, с широкими рукавами черную рубаху, такие же черные, только узкие брюки. Рукава рубахи оканчивались тонкой окантовкой, красной, как кровь, поперек груди была такая же одна тоненькая кровавая полоска. В руках два небольших кинжала — кованые когти орла.