Приют любви - страница 12
Мариль окинула их строгим взглядом, откидывая с лица прядь белокурых волос.
— Да, но не на этот раз. Сегодня вы оба должны будете убрать эту комнату и детскую. Понятно?
Они кивнули.
— Хорошо. А сейчас отведите собаку на улицу, где она будет на своем месте.
Филипп быстро ехал по дороге. Наступило резкое внезапное похолодание. Филипп едва ли замечал пейзаж, мимо которого проезжал, настолько сильно он был погружен в раздумья. Рождество через неделю, а денег на подарки в детские чулки нет.
Филипп Беллман выглядел лет на десять старше своих сорока двух. В темных волосах виднелись седые пряди. От тревог и забот вокруг голубых глаз и на лбу пролегли глубокие морщины. Его все еще мучили приступы лихорадки, которую он подхватил в шестьдесят четвертом году, так и не обретя снова свое железное здоровье. Возможно, будь у него время на отдых и больше хорошей еды…
— Долиддаб, туда, — он щелкнул кнутом, подгоняя лошадь к дому, где его ожидали теплый огонь и любящая Мариль.
Одна мысль о ней вызвала улыбку на его лице. Они женаты уже почти тринадцать лет, а с каждым днем он любил ее все сильнее. У них четверо детей — три мальчика и дочь. Казалось, что Мариль и дети остались единственными лучами солнца в его жизни. Если бы только… если бы только «Приют Весны» снова стал таким, каким был когда-то.
Он свернул на подъездную аллею, и перед ним открылась усадьба. Это был все еще красивый и гордый дом с прямыми широкими колоннами, несмотря на то, что краска местами облупилась. Приют для тех, кто любит эту землю, как и обещало ее название. Но «Приют Весны» сейчас стал тяжелым камнем, висевшим на его шее. Налоги на землю росли с каждым годом, и снова перед ним стояла опасность потерять имение или продать часть земли, которая принадлежала Беллманам почти сто лет.
Меган старательно отмывала стены детской. Она была одна в комнате, Мартин исчез, кое-как протерев пол. Она и не возражала. Для разнообразия хорошо побыть в тишине и спокойствии. Наличие трех братьев вызывало у нее иногда страстное желание быть единственным ребенком в семье.
Меган была хорошенькой невысокой девочкой, унаследовавшей золотистые волосы матери и голубые глаза отца. Она всегда казалась готовой помочь, выполнить какую-то работу, если нужно, но часто, под влиянием рассказов матери, предавалась мечтам о жизни до войны, желая, чтобы у них были десятки слуг, и они устраивали бы многолюдные приемы с музыкой и танцами, и…
Услышав звук въезжающего в аллею кабриолета, она подбежала к окну. Да, это папа! Она бросила тряпку в ведро и помчалась вниз по лестнице приветствовать его.
Мартин Филипп был высоким, худощавым мальчиком с темно-русыми волосами и большими карими глазами, доминировавшими на его продолговатом лице. Когда отец остановил кабриолет перед домом, он устроился на сене в амбаре над стойлами. Щенок-дворняжка, из-за которого он впал в немилость матери, свернулся у его ног с совершенно невинным видом.
Мартин потрепал уши собачки, ему хотелось, чтобы сейчас была весна и не так холодно. Тогда они могли бы пойти поохотиться на лягушек или еще кого-то. Он чувствовал злость и раздражение, как перед дракой. Почему ему нельзя привести Генерала в дом? Если бы Алистер не был таким малышом, он мог бы держать собаку в доме. Зачем ему вообще такой глупый брат? Все, что он делает — это причиняет заботы другим.
Пнув ногой рыхлое сено, Мартин подошел к лестнице. Он взял Генерала под мышку и спустился с ним вниз.
— Ты останешься здесь, Генерал. Я пойду ужинать. А если ты заметишь каких-нибудь янки, пока я буду отсутствовать, убивай их.
Он сунул руки в карманы брюк, которые уже стали ему коротки, и поспешил к дому. Войдя в парадную дверь, он услышал повышенный голос отца.
— Разве он не мог подождать, пока я попрошу его об этом? Так ли уж обязательно утирать мне нос? Может, у нас был бы хороший год. Может, нам не понадобились бы его подаяния. Разве он не знает, какие возникают у меня чувства, когда мы получаем эти чеки от него? Мне плевать, что он — брат моей жены; он по-прежнему янки. Всегда был им, им и останется.