Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны - страница 15

— Че сдаешь, френдок[10]? Если голдуху[11] по сходным прайсам[12], то беру оптом. Иль опять булыжники[13] припер? Учти — крупные не нужны! Не больше двух каратиков. Усек? — Пророкотал бизнесмен.

— Да нет, Боб!..

— А-а-а, ясно… Опять фирменный клоуз понадобился. Есть. Вайтовые брендовые трузера[14] с зипперами[15] на задних покетах. Родные, не самопал[16]. «Мейд ин Прокисма Центавра»[17]!

Яков огляделся по сторонам, скоренько отодрал рог и тут же посадил на место.

— Вникаешь? Рог нужен, выручай. Только не контровый ширпотреб[18] — фирменный…

Бизнесмен невозмутимо кивнул.

— Имеется. Контрабанда,… - Он потянулся к уляпанной рекламными текстами вместительной сумке, но с внезапной подозрительностью спросил:

— Слушай-ко, френдок,… - Бизнесмен отодвинулся от Ахенэева, поманил черта крючковатым когтем. — А что за мэн с тобой? В таком прикиде? Не из тех ли?… Не из конторы?

Черт возмущенно заверещал.

— Не по делу мнешься, кулек! Окрезел?! — Яков склонил ухо Боба к рылу, зашлепал губами: выдал краткую характеристику на Владимира Ивановича.

Чертова аттестация подействовала моментально. Бизнесмен переродился на глазах: потускнел, обезличел. Унизанные полукилограммовыми перстнями лапы просительно схлестнулись на груди и, как бы оттолкнувшись от неведомого магнетизма, который исходил от вытащенного из кармана Яшиного перстня, Боб отчаянно выдавил:

— Очень! Очень! Очень рад лицезреть в нашей мутной провинции, в Тузах, столь почетного гостя. Всецело уважаемый! Буду счастлив оказать услуги. Любые! Ваш раб и слуга…

Лапы воспарили навстречу Ахенэеву, но под тяжестью драгоценностей возвратились в исходную позицию.

Яков мгновенно оценил ситуацию — пора! — Перехватил инициативу и с покровительственным металлом в голосе отрывисто бросил:

— Значит так! Для соблюдения конспирации полномочный посланец Властителя прибыл во второй круг, в эту дыру, именуемую «Торгово-увеселительными заведениями» налегке. То есть, другими словами, тебе доверяется наиважнейшая миссия по организации антуража, экипировки: самого что ни на есть комфортабельного проживания высокопоставленного лица и сопровождающей его свиты. Черт пристально вгляделся в стоящего во фрунт Боба. Удостоверившись, что тот проникся ответственностью момента, для полной ясности, отчетливо добавил.

— Одежда, транспорт, сервис — твоя забота. Вник?…

— Так точно! — Рявкнул Боб уставным голосом и клацнул копытами. — Позвольте уточнить один нюансик?

— Валяй! — Яков благодушно кивнул.

— В каком количестве свита?

— В единственном, милый. В единственном. Пока… Свита — это я!

Боб обреченно вздохнул, но делать нечего и он, смирившись, угодливо поинтересовался.

— С чего начнем знакомство?

— Чеши к путанам! — приказал Яша. — Подготовь почву для нашего визита.

— Да меня туда не пустят… — Коммерсант потупил глаза с видом праведника.

— Хорош прибедняться, френдок. Уж я-то знаю, куда ты вхож, а куда — нет. Эту басню прибереги для фининспектора. Давай, полный вперед!

И Ахенэеву стало смешно до слез. Владимир Иванович понял, что эскорт в десять, двадцать рыл устроил бы коммерсанта больше, нежели один Яков — старый знакомый, внезапно обретший такую могучую руку.

Яков отступил на шаг, задумчиво помял пятерней рыло и лоб.

— Хм, хм!.. Для полной иллюзии не хватает двух-трех штришков. Изюминки…

Ахенэев потух окончательно. Состояние Владимира Ивановича можно было сравнить разве что с состоянием туземца, которого насильно впихивали в тяжелейший водолазный костюм.

По рогам размашистым криком «Адидас». Куртка типа «Летучая мышь» заселена орлами семейства «Монтана». Пятнистые бананы-варенки, с фурнитурой из молний, уголков и заклепок, бренчащие от малейшего колебания. Кроссовки на застежках-липучках фирмы «Найки».

— Хм, хм!.. Вот, кажется, то, что надо… — И Яков ловким движением захлестнул на шее новоявленного «фирмача» ремешки двух фотокамер: «Никона» и «Полароида».

— Ол райт! — Он оценивающе взглянул на Ахенэева. Можно выступать.

— Ага!.. — растягивая удавку, скрутившуюся из ремней, задыхаясь согласился фантаст и, узрев на пальце Якова переливающийся перстень, спросил. — А что это за печатка? Можешь не отвечать, если секрет.