Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны - страница 41

— Это кто? — Наэлектролизованным голосом спросила она у Владимира Ивановича. Но отвечать ему не пришлось.

Яков, с коротким поклоном, предъявил схожую с удостоверением Ахенэева, корочку.

— Однако! — Покачала головой интервьюированная грешница и с миролюбивой интонацией продолжила. — А я, оказывается, становлюсь популярной. Ну что же, в таком случае, начнем с аналогов…

Опираясь на свой опыт, я имею в виду Земной, могу со всей ответственностью сказать, что человек подобного телосложения или поэт-неудачник, или разочаровавшийся прозаик. Возможно, потенциальный. Прошу еще раз простить за Земные параллели… Так вот. Первое, что я бы предприняла, это в тесном кругу, а не на трибуне, попыталась выяснить, чем дышит этот болезный? Что пишет?… Все литераторы, идущие по нами проторенному пути, не страдают недоеданием. За исключением ракушников…

Выяснив стиль, фабулу произведений автора, я, несомненно бы, подбодрила, подсказала, как действовать дальше. А убедившись, что понята правильно, и очередной роман, повесть или подборка стихов будут исполнены в заданном плане, а автор не переметнется в стан мыслящих нестандартно, помогла бы устроить его личную жизнь.

— Чем Вы руководствуетесь при разграничении на стандартно и нестандартно мыслящих? — Яков поймал себя на желании устроить разнос этой обтекаеморечивой даме.

— Долговязые и костлявые литераторы не могут являться инакомыслящими, — предвзято отреагировала женщина, — хотя бы потому, что отдают все душевные, да и физические силы на проталкивание собственных произведений в редакции многочисленных изданий. Непризнанные, недоедающие, они дерзают, но на компромисс с совестью не идут. Это не я говорю — статистика.

Дама оттаяла, расчувствованно приложила ладони к вискам.

— Помню, приходит ко мне на прием один автор. Тоже худой, затравленный. Спрашивает, почему его роману не дают ходу? А о каком ходе может идти речь, если автор описывает собственные невзгоды: денежные затруднения, неурядицы с жильем, да и продуктовую проблему затронул…

Чувствуете, какой подарок для ТЕХ!.. Прочтут подобную, извращающую наши устои книгу и раструбят на весь мир!..

Пришлось прервать прием остальных, вплотную заняться с этим автором. Побеседовала я с ним, доходчиво пояснила, как перекроить рукопись: изменить место действия, выгодно осветить материальную сторону, да и сам сюжетик переиначить. И что же? Понял меня автор. Понял, и, спустя каких-то полгода держал в руках первый экземпляр вышедшей большим тиражом книги.

Вот это наглядный пример патриота. Голодал, но не изменил идеалу, а сделал соответствующие выводы. Перековался.

Ахенэев, досконально знавший из первых уст всю подноготную этой истории, огорошено молчал. Не нашелся что ответить. Вопросы, коих за время беседы дамы с Яковом накопилось множество — вылетели из головы.

Но черт и здесь не подкачал. С бесовской скоростью наколдовал диктофон и подступил к даме.

— В чем заключается Ваша задача в Мафии? Что проповедуете?

— Я — атеистка и проповедей — не читаю! — Резко отрезала она. — А основная наша, а не моя, задача — борьба с чуждыми веяниями. И систематическое проведение учебно-воспитательных лекториев с колеблющимися.

— Кого учить-то? — Яков огляделся вокруг. — Самому младшему лет шестьдесят.

— Шестьдесят лет, — быстро парировала она, — наш средний возраст. Именно в эти годы сознание созревает до нужной кондиции и начинает плодоносить.

— И последний вопрос — Яков игнорировал взгляды разъяренной его бестактностью мегеры. — Что привело Вас в четвертый круг?

Лицо дамы пошло пятнами, черт коснулся самого больного. С трудом сохранив достоинство, она закончила интервью.

— Нас всегда направляют туда, где застой, рутина… Благодарю за внимание! — И, наклеив дежурную улыбку, чопорно удалилась к одетой в полувоенную форму группе, окутанной ароматным облаком трубочного табака, кажется, «Герцеговины флор…»

— Нет, подумать только! Выслана на прорыв… — Владимир Иванович кипел от негодования.

— Брось, не возмущайся, босс… За что боролась, на то и напоролась! — Яков деликатно зевнул в полпасти. — Забыл, что ли, где мы находимся? Они тут — цепляй любого, не ошибешься, — с Маней плотно знакомы. — Черт выразительно покрутил пальцем у уха и присвистнул.