Призма 2 - страница 19

Первой в пещере освоилась Алесия. Несмотря на дикую усталость, она не смогла сдержать своих эмоций.

— Ого! Серьезное сооружение. Очень напоминает Драконий храм магов нашего мира. Мне довелось побывать там в детстве, вместе с матерью. Правда дальше двора меня не пустили, но будучи бойкой и очень любопытной я просочилась незаметно к входному портику и заглянула внутрь. Бррр. Почти ничего не увидела, но общий фон, стилистика и формы, те же. И самое главное, те же неприятные ощущения. Правда, здесь несравнимо сильнее, но те же.

— Вот как. Моя жена была непослушной, проказницей. Не знал, но в будущем учту. — Помимо валившей всех с ног усталости, Венгард выглядел озабоченным новой картиной открывшейся перед глазами. Всегда невозмутимый, здесь его охватило смятение, которое он хоть как-то попытался скрыть. Строго говоря, сложно было судить его за это. Оказаться в храме своих древних врагов, могущественных и злых, заполненном смертельными ловушками, стражами и замками, это кого угодно вогнало бы в уныние. Полы, потолок, стены, буквально все было унизано древними знаками, символами и рисунками и явно не для красоты. Сюда мог пройти и находиться только посвященный, остальных ждала неминуемая смерть.

— Это было ровно за год до смерти моей матери и моих сородичей. — На лице Алесии не дрогнул ни один мускул, глаза не налились слезами, но любой бы понял по этому лицу, что она все помнит и ничего не забыла. — Хорошо запомнила, как какой-то древний старичок-маг в своем черном плаще до земли, подцепил меня за воротник своей клюкой и резко потянул. Как сейчас вижу — упала, ободрав колено, но не заплакала. Тогда я больше боялась не того злого старикашку, а свою мать, которая строго наказала мне никуда не лезть. За то любопытство мне сильно досталось. Даже обиделась, дурочка.

— Магмор наделал много зла в обоих мирах. И везде чувствуется одна рука, не находите? Кромешных. — Венгард привалился о ближайший камень, не пересекая линию условной площадки, за которой начинались дорожки, унизанные разными знаками.

— Смотрите! А тут очень даже красивая картина. И еще, еще. Тут их тоже немало. Какой красивый юноша с лирой обнимает девушку, ухватившую рукой свою пятку. Стоят они на лебеде. Очень интересно. — Милегра непроизвольно потянулась к изображению, рискуя переступить невидимую нить.

— Милегра, стой! Не торопись. — Окрикнул ее Венигард. — Давай сначала осмотримся, возможны ловушки даже внутри храма. Хотя я не думаю, что их много. Все-таки прошедший путь и оказавшийся внутри был уже достоин этого, но я уверен мергулы подстраховались. Каждая дорожка ведет по пути какой-то мистерии и соответственно связана секретами прохождения, выбравших именно этот путь. В истоках мистерий лежала истина и красота. А затем была эволюция и деградация, извращающая древнюю мудрость. Потому мы и видим здесь эти красивые картины, сменяющиеся на ужасы и страх. Думаю Росвен видел только красоту и только зарождающийся ложный путь, с ужасами в конце. По изображениям заметно, что монстры, в большинстве своем, посвежее выглядят на стенах. А юноша с девушкой на лебеде, я полагаю, Орфей и Эвридика, а значит орфические мистерии на этом пути. Судя по уровням и коридорам их было немало. Видите, Орфей держит лиру. Она и есть секретное оружие Орфея. Семь струн, как семь божественных откровений, которые являются ключами к универсальной истине.

— Орфей. Это какой-то волшебник Земного мира? Ты ничего не рассказывал мне о нем. — Алесия наклонилась к мужу и поправила его одежду, вернее то, что от нее осталось.

— Он был фраконским бардом, великим учителем и просветителем, обожествленным за много веков до Нуса Спасителя. Первый из пророков и поэтов, отпрыск Муз, который учил древних родовичей ритуалам и Мистериям. Любовь Орфея и Эвридики — архаичная легенда, красивая и трагичная. Орфей, один из немногих бессмертных, кто пожертвовал собой, чтобы люди могли иметь мудрость богов. Посвященные орфики считали его сыном бога Аполлона и Калиопы, музы гармонии и ритма, а орфизм секретной доктриной, открываемой через музыку. Наше Братство, согласно Истории времен считает его пророком из ранков, скрывавшимся от преследований среди племен фраконцев. Что особенно важно для нас, наши братья полагали, что именно он спас и сохранил часть Книги Предков.