Признания разгневанной девушки - страница 9

Питер чертовски меня напугал, даже несмотря на то, что я не поняла половину из сказанного. А может быть, я именно из-за этого так перепугалась. Я плохо представляю, что такое шейка матки. Несмотря на мой вышеупомянутый аномально огромный словарный запас, я могу иногда намеренно притвориться немой.

Трейси соскочила с кровати и подошла к большому зеркалу, чтобы посмотреть, как выглядит ее попа в новых джинсах от Rock & Republic — в очередной раз. Как будто мы собираемся на показ мод, а не в пиццерию. Я вдруг заметила, что все её плакаты с парнями из музыкальных групп исчезли. Стены просто пусты. Не могу в это поверить, учитывая, сколько времени, мы потратили, вешая и перевешивая их на стены в прошлом году. Я только открыла рот, чтобы спросить о плакатах, когда она сказала:

— Мэтт хочет, чтобы я принимала таблетки.

У меня в голове зазвучали слова Питера о парнях, которые не хотят пользоваться презервативами, и мне сразу же захотелось прибить Мэтта.

— Это безумие, Трейси. Зачем?

— А как насчет того, чтобы не забеременеть? Таблетки защищают лучше презервативов, ты же знаешь.

— Но они не защищают от инфекций.

— Рози, мы с Мэттом — девственники. Он ничем меня не заразит.

Видимо, я не единственная, кто намеренно иногда притворяется немой.

Слова всплывают в моей голове, и я знаю, что не должна произносить их вслух. Но я как бы не могу ничего с собой поделать в эти дни. Если я хочу что-то сказать, я говорю это, к лучшему или к худшему.

— Ты действительно знаешь, что он никогда не делал этого раньше, Трейси?

Она отворачивается от зеркала и смотрит на меня с подозрением.

— Ты знаешь что-то, о чем не знаю я?

— Нет!

— Потому что если ты знаешь, Рози, то тебе лучше сказать мне это сейчас…

— Не знаю! Но я просто спрашиваю, Трейси, как ты узнала, что Мэтт — девственник?

— Потому что он мне сказал. А я ему верю, — медленно произнесла она, как будто говорила с человеком, не знающим английский.

Могу уже сказать, что ей потребуется несколько дней, чтобы простить мне это.

— Ладно, ладно, извини.

Она пристально посмотрела на меня, затем повернулась обратно к зеркалу и принялась расчесывать свои прямые каштановые волосы настолько яростно, что я поразилась, как они еще остаются у нее на голове.

— И он не собирается меня обманывать.

По крайней мере, она учитывает такую возможность. Хороший знак, даже если она в это не верит.

— Я просто говорю, что всякое бывает. И защитить себя никогда не помешает. — В этот момент я поразила саму себя — это выглядело так, словно я знаю, о чем говорю. Забавно, ведь Трейси гораздо опытнее меня, о чем она любит часто напоминать. Хотя весь её «опыт» она приобрела этим летом. А точнее, в прошлом месяце.

Внизу раздался звонок в дверь, и мама Трейси позвала нас, говоря, что мальчики уже здесь. Трейси закончила подводить глаза еще жирнее и вышла из комнаты, не сказав мне ни слова. Я взяла сумку, которую она мне одолжила, настояв на том, что с рюкзаком я выгляжу как идиотка, и последовала за ней. Это определенно будет одна из худших ночей.

В «Cavallo's» полно народа. Мэтт остановился поболтать со своими друзьями из команды по плаванию — они учатся в выпускном классе, и они просто огромные. Если бы я их не знала, решила бы, что они на стероидах. Но как я заметила в последние четыре дня, между 14-летними и 18-летними существует довольно большая физическая разница. И это делает спортивные соревнования в старшей школе похожими на анекдот. У парня из выпускного класса, который на днях проводил собрание для команды по кроссу, ноги длиннее моих как минимум в два раза.

Мой папа считал, что беспокоиться не стоит. «Важна не длина ног, а длина шага», — говорил он. Он всегда советовал мне делать большие шаги, когда мы вместе бегали. Папа совершил ошибку, взяв меня смотреть полумарафон, когда мне было девять — именно там и тогда я решила, что буду участвовать в забеге в следующем сентябре. Он пообещал меня натренировать, и на самом деле все лето опаздывал на работу, бегая вдвое дольше, чем я когда-либо бегала. Мы выбегали из дома рано утром, пока не становилось слишком жарко. Конечно, папе требовалось некоторое время, чтобы вытащить меня из постели, поэтому мы никогда не начинали так рано, как ему хотелось. А потом, чем дольше мы бежали, тем сильнее я замедлялась, и ему приходилось возвращаться из-за меня. Не думаю, что ему было весело, но он гордился мной, когда я, в конце концов, поучаствовала в забеге. Я бежала целую вечность, но пробежала всю дистанцию. И была самой младшей девочкой, участвующей в забеге в том году.