Призрак Белой страны - страница 6
– Открыл ему точно Матвеич?
– Да. Он сам сказал. Матвеич сообщил Лике, та – мне. Я и встретила того с депешей.
– Наташа, а описать этого человека можете?
– Ему лет двадцать. Имя… вот имя забыла. Протягивает документ, мол, срочно на подпись Зинаиде Петровне. Я ему: «Будить хозяйку нельзя. Обожди немного». А он ни в какую! Ему еще обратно возвращаться. Я даже предложила расписаться вместо нее. «Нельзя, – отвечает, – документ финансовый! Вдруг у Зинаиды Петровны вопросы будут, претензии. Пусть сразу отпишет».
– Что было в том документе?
– Новый контракт на выступление в Белгородском драматическом театре.
– И что дальше?
Но секретаря Федоровской будто заклинило. Ей предстояло перейти к самым страшным событиям.
– Я вынуждена была нарушить приказ хозяйки, постучала. Только она не открыла. Постучала снова и снова. Кто-то из слуг предложил войти…
– Кто именно?
– Не помню… Я вошла, а там…
Наташа закрыла руками лицо, снова зарыдала. Горчаков помолчал, но нормального разговора уже не получалось. Он спросил: мог ли кто-нибудь ночью войти в дом? Возможно ли вообще проникнуть в спальню хозяйки, не привлекая внимания («Собак ведь в позднее время наверняка спускают с цепи, они бы лаем разбудили домочадцев»)? Не точил ли на Зинаиду Петровну зуб кто из слуг? На все вопросы секретарь качала головой и повторяла:
– Не знаю! Ничего не знаю!
И только когда Александр поинтересовался: «Не пропало ли чего ценного?», Наташа встрепенулась:
– Полиция тоже спрашивала. Все ее драгоценности на месте. А деньги Зинаида Петровна хранила в банке.
– Откуда вы знаете, что драгоценности на месте?
– Они находились в запертой шкатулке. Потом полиция ее вскрыла.
– Может, что-то пропало? Какая-то «безделушка»? – допытывался Горчаков.
– Нет! Я хорошо знаю драгоценности хозяйки, – Наташа прервалась, точно брякнула лишнее.
Следующей была Лика, оказавшаяся полной противоположностью плачущей Наташе. Разбитная, румяная, высокая, она сама налетела на Александра и перво-наперво сообщила, что учится в университете, а здесь просто подрабатывает. Смерть Федоровской девушку совсем не волновала. «На домашнюю прислугу – большой спрос. Не здесь, так в другом месте!» – безжалостно констатировала Лика.
Как и Наташа, она ничего не слышала («Крепко спала!»). Проснулась утром, когда началась суматоха из-за прибытия парня из Белгорода, точнее, ее разбудили («Чего вставать, раз хозяйка просила не беспокоить»). В комнату к Зинаиде Петровне заходила Наташа, от нее Лика и узнала о страшном преступлении.
О жизни хозяйки она могла сказать мало, поскольку работала здесь недавно. Однако эпитеты, которыми она награждала Федоровскую, не казались лестными. «Заносчивая! Хамоватая! Орала на слуг по любому пустяку». Лика заявила, что в любом случае бы отсюда ушла, «здесь ей до чертиков надоело». О драгоценностях хозяйки не знала ничего, как и о каких-либо криминальных делах. Зато едва разговор зашел о возможных любовниках Федоровской, девушку понесло:
– К ней не только Еремин заезжал. Многие – инкогнито.
– Даже так? – удивился Александр.
– Они не представлялись. Третьего дня, например, один высокий, черноволосый с усищами, постучал в ворота и потребовал: «Проведи к хозяйке!» Я было спросила: «Кто? И по какому делу?», а он вдруг перебил, да так резко: «Друг я ее. Так и передай Зинаиде: друг приехал».
– И она его приняла?
– Еще как принимала! В кабинет свой провела, закрылись. И долго-долго не открывали.
– Думаете, любовная сцена?
– Кто же скажет? Да и мало ли зачем двое уединяются. Вот мы с вами сейчас тоже вдвоем…
Судя по игривому тону, Лика была не прочь броситься Горчакову в объятия. Да и он бы пошалил с девицей. Но не сейчас. Прежде следовало сообщить редакции о своих первых выводах.
Александр перекинулся с Ликой еще парой фраз, пообщался с другими слугами. Затем вышел во двор, внимательно осмотрел дом. Спальня Федоровской на втором этаже, окно открыто. И, наверное, было открыто всю ночь. И все-таки довольно сложно сюда пробраться, не привлекая внимания.
Кто-то должен был услышать убийцу! Если только… Зинаиду не прикончил один из домочадцев?