Призрак Фаберже - страница 13

Спустя час, когда отпевание уже подходило к концу, Кирилл решил выйти на воздух и постоять на церковном дворе. Слишком жарко и душно было в храме. Тронув сына за плечо, он жестом показал на дверь. Саша кивнул и крепче сжал бабушкину руку, давая понять, что остается.

Выйдя во двор, Кирилл жадно вдохнул свежий воздух и, повернувшись спиной к церковным дверям, вытер навернувшиеся на глаза слезы.

«Как мне объяснить все сыну? — спрашивал он себя. — Саша ведь не знал, что его мать больна, и ее смерть была для него страшным ударом. Нина скрывала от него свою болезнь, и, по-моему, совершенно напрасно. Мы оба так беспокоились о нем. Боюсь, Саша считал, что мы не ладим друг с другом».

Заглянув в церковь через высокие французские двери, Кирилл увидел, как священник прочел последнюю молитву об усопшей и, свернув листок в трубочку, положил его в гроб. Отпевание закончилось. Родственники умершей встали у выхода. Им предстояло еще много хлопот: попрощаться со всеми пришедшими, присутствовать на похоронах, заказать панихиду на девятый и сороковой день после смерти.

— Спасибо, что пришли. Мы вам так признательны, — бесконечно повторял Кирилл всем, кто подходил пожать ему руку и расцеловать в обе щеки.

Стоящий рядом Саша делал то же самое. Кирилл невольно прислушался.

— Благодарю вас, что пришли, Мария Терезия, — сказал Саша по-французски подруге своей матери.

— Спасибо, что разделили наше горе, кузен Леонид, — обратился он по-русски к своему троюродному брату.

— Тронут, что вы проделали такой долгий путь ради мамы, — сказал он по-немецки друзьям Кирилла, приехавшим из Вены.

— Спасибо за ваше участие, — поблагодарил он по-польски их экономку Магду, которая рыдала так, словно умер кто-то из ее близких.

«Когда Саша успел выучить польский? — подумал Кирилл. — Или это Нина научила его?»

Он посмотрел на сына, и тот ответил ему беспомощным взглядом.

— Столько народу пришло, — пробормотал Саша.

— Люди любили твою мать, — просто ответил Кирилл.

— Хочу домой, — жалобно произнес Саша.

— Я тоже, но у нас еще похороны, а потом поминки в клубе, — напомнил ему Кирилл. — А не пойти ли нам после поминок в ресторан? Только мы с тобой и наши старики. Куда ты хочешь?

Подумав минуту, Саша твердо произнес:

— В «Карлайль».

— Почему в «Карлайль»? Там ведь не очень хорошая кухня.

— Мама любила этот ресторан. Она говорила, что в хорошем отеле ей как-то спокойнее.

Кирилл внимательно посмотрел на сына. Он только сейчас осознал, как много времени Саша проводил с матерью.

— Значит, идем в «Карлайль», — согласился он. — Но сначала придется пройти через все это, сынок.

Грустно улыбнувшись, Саша возобновил пожимание рук.

Кирилл поклялся, что даст Саше все, о чем мечтала Нина. Саша станет таким, каким хотела видеть его мать, и превзойдет своего отца.

Последовав примеру сына, Кирилл вернулся к своим обязанностям. Наклонившись к княгине Бариновской, глухой старухе, сидевшей в инвалидном кресле, которое катил князь Батушин, предводитель Дворянского собрания Америки, он прокричал ей в ухо по-русски:

— Спасибо, что пришли, Долли. Мы вам так признательны.

Первый раз за месяц Саша позвонил отцу. Звонок этот имел двоякую цель: Саша хотел сообщить ему о появлении Марины и заодно выяснить, сможет ли он устроить вечеринку на квартире отца. Раз уж он решил идти на бал, почему бы не скрасить его небольшим ужином для друзей.

Огромная квартира Озеровских в доме 839 на Пятой авеню раньше принадлежала родителям Кирилла. В тридцатые годы ее отделкой руководил сам Буден. Выдержанная в традиционно французском стиле, она казалась Кириллу слишком помпезной, и, когда он поселился в ней с Сашей после отъезда его стариков в Коннектикут, все здесь было переделано. После того как над квартирой поработали миссис Периш и мистер Хедли, она уже не выглядела традиционно. Миссис Периш настояла, чтобы были оставлены французские панели, заказанные Буденом (она сказала, что менять их обойдется слишком дорого, да и качество у них отменное). Стены покрыли прозрачной глазурью цвета слоновой кости и кротового меха (на это стоило потратиться), оттенив лепку позолотой. На этом фоне китайский серовато-зеленый фарфор, который коллекционировал Кирилл, выглядел особенно эффектно. Пол покрывал аксминстерский ковер восемнадцатого века, на котором были расставлены мягкие диваны с обивкой от Скаламандре и позолоченные французские кресла, принадлежавшие раньше Нине. На стенах висели фотографии умерших родственников и свергнутых монархов с их дарственными надписями. Среди них выделялся большой портрет Сашиной матери кисти Аарона Шиклера. Глядя через плечо, она крутила в тонких пальцах длинную нитку жемчуга. В общем, квартира производила впечатление и идеально подходила для приема гостей.