Призрак, осыпанный снегом - страница 11

      Следом за ними в дом прошёл, заботливо прикрывая выломанную дверь, высокий, хорошо одетый мужчина лет тридцати.

      Кирилл решил, что ему настал конец – вся его жизнь за секунду пролетела перед глазами.

– Неплохо ты тут устроился! – произнёс своим «обезьяньим» ртом амбал, который обшаривал дом. – И сколько ты собирался здесь отсиживаться? Думал, не найдём?

      Хорошо одетый мужчина с руками в карманах лениво прислонился плечом к дверному косяку и пристально уставился на бессмысленно трепыхающуюся жертву. Кирилл шевелил в голове: где он мог его видеть? И вспомнил, что, кажется, он племянник того самого Подзорова, по приказу которого был убит шеф Кирилла. А если не племянник, то точно какой-то родственник. Первый амбал уверенно выполнял свою работу, не говоря ни слова. Этих двоих здоровяков парень тоже видел среди гоняющихся за ним в тот злополучный день.

      За огородами по-волчьи завыла собака. Кирилл машинально дёрнулся, кинув взгляд на окно, собрался с мыслями и попытался импровизировать – в нём заработал инстинкт самосохранения.

– У меня есть ценные бумаги моего босса!

– Чё ты там забормотал? – пискляво искажая голос заинтересовался «обезьяний рот», при этом демонстративно выставив вперёд растопыренное ухо с ладонью.

– Подожди! – приостановил его главный, вынимая руки из карманов. – О каких бумагах ты говоришь?

– Босс попросил меня их хорошо припрятать. Там на кого-то компромат.

      Все трое начали переглядываться и быстро соображать.

– Они у меня здесь, – настойчиво продолжал Кирилл. – Если я отдам их, вы меня отпустите? – Он ощутил жжение в горле, слова перешли в сдавленные хрипы.

      Лицо «хорошо одетого» смягчилось в лживой улыбке.

– Ну конечно…

      «Молчаливый», повинуясь, слегка ослабил захват ворота, и Кирилл облегчённо перевёл дыхание, немного покашливая.

– Они там, в саду. Я их упаковал и спрятал в огороде, под досками. Идёмте, покажу! – Парень держался за горло.

      Троица напряглась и снова переглянулась.

– Ну смотри! Если что не так… – начал главный, но тут в разговор стихийно влетел «обезьяний рот»:

– Если что, мы тебя!..

– Не вздумай выкинуть какой-нибудь номер! – перебил в свою очередь главный.

      Амбалы позволили Кириллу свободно передвигаться, и он, демонстрируя фальшивую уверенность, направился к выходу во двор. Влажный снег проминался под ногами. Кирилл шёл впереди всех в одном свитере, за ним по-медвежьи пробирались два крупных парня, а завершал процессию тот, за которым было последнее слово.

      Исподлобья Кирилл уже заметил серое пятно у ограды и повёл их прямо к нему. В данный момент он чувствовал себя между молотом и наковальней. Остальные не сводили с него глаз и не замечали ничего вокруг. Они и представить себе не могли, что здесь кто-то может быть, в забытой богом глуши, да ещё на её задворках.

      Чем меньше становилось расстояние до оборотня, тем лучше Кирилл мог его разглядеть, и чем ближе, тем сильнее билось его сердце.

– Только дёрнись бежать! – раздался за спиной голос одного из бандитов, который посчитал необходимым напомнить о себе.

– Да куда он убежит по такому снегу?..

      Кириллу было не до них, все его мысли заняло сидящее впереди нечеловеческое создание. Когда до него оставалось метров семь, сзади раздался ожидаемый вскрик:

– Что за?..

      Оборотень, находившийся в позе грифа, в таком виде имел высоту около метра двадцати, но когда он внезапно разогнулся, его рост увеличился почти до трёх метров. Существо было не просто исхудавшим, а неестественно тощим – из-за выраженной худобы выпирал каждый сустав его скелета, а серая сморщенная кожа просвечивалась через очень редкий шерстяной покров. Длинные руки свисали к земле, на человече-зверином лице был короткий, практически отсутствующий нос, выраженные надбровные дуги нависали на узкие длинные глаза, острыми углами выступали вперёд обе скулы, пальцы на ногах были скрючены во все стороны – его ноги даже не проваливались в снег, удерживаясь на тонкой корке, как это бывает у птиц, а на груди криво торчали многочисленные рёбра. Это была смесь величия и уродства.