Призрак в Венеции - страница 14

Карсон Дру счел необходимым пояснить дочери, что синьор Фальконе обратился в «Кристалия Гласе» с просьбой ссудить ему эти сто тысяч долларов для выкупа до того, как совершится сама продажа.

— Я передал ходатайство моему клиенту, — добавил отец Нэнси, — и мы сейчас ждем ответа.

Нэнси призадумалась и потом спросила:

— А что же все-таки полиция? Я хочу сказать: каково их отношение к вашему решению о выкупе?

— Официально они против того, чтобы я платил, — ответил маркиз. — Но в частной беседе признают, что это, видимо, единственный способ спасти жизнь Пьетро, поскольку у них самих нет ровно никакого ключа к разгадке, никакой информации, и они не могут выследить преступников.

— Можно мне будет побывать на вашей фабрике, поговорить с некоторыми служащими?

— Боже мой, конечно! Там есть один молодой американец, он охотно возьмет на себя роль переводчика.

— Я могу отвезти тебя на Мурано сегодня же, — сказал Карсон Дру дочери, посмотрев на часы. — У сеньора Фальконе сейчас встреча с его банкирами. Они обсудят, как быть на тот случай, если «Кристалия Гласе» откажется помочь деньгами… Вам пора уже отправляться, Франческо.

— Вы правы, — ответил маркиз, поднимаясь со стула. — Я ухожу. Прошу извинить меня… Мой дворецкий, его зовут Доменико, принесет вам чего-нибудь освежающего перед вашим уходом. Прощайте.

С улыбкой он вышел из гостиной. «Так и должен себя вести настоящий аристократ, — подумала Нэнси. — Аристократ в душе. Не показывать вида, что ему плохо, что он в беде, но быть неизменно вежливым и улыбаться… улыбаться…»

— Как прошел твой полет, дорогая? — спросил мистер Дру.

— Прекрасно, папа. Я даже обрела новую подругу.

И Нэнси рассказала отцу о Таре Иган и о печальных обстоятельствах, которые привели ее в этот город. Правда, ни слова не сказала о Джанни Спинелли, но зачем это отцу?

Пока они беседовали, пиратского вида дворецкий принес им кофе, фрукты и сыр.

— Где же остановилась твоя Тара? — спросил отец.

Нэнси ответила на вопрос и в свою очередь поинтересовалась, можно ли будет позвать Тару во дворец маркиза на чашку чая — ей так тоскливо сейчас одной, со своими мыслями.

— Конечно, — сказал отец. — Уверен, маркиз не станет возражать. Он один из самых радушных и гостеприимных хозяев, которых я когда-либо встречал.

После кофе мистер Дру предложил с полчасика отдохнуть перед поездкой на стекольную фабрику, и дворецкий проводил Нэнси в гостевую комнату.

Когда она, отдохнув и приняв ванну, открыла свой чемодан, чтобы достать одежду, то чуть не вскрикнула от удивления: там лежал странный предмет, которого не было и не должно было быть в ее чемодане. Этим предметом была ярко-белая витая раковина!

«Как она могла попасть туда?!» — Нэнси выдохнула эти слова почти вслух.

Но никто ей не ответил.

Нэнси взяла раковину, поднесла ближе к глазам. Она была обеспокоена и заинтригована. Совершенно твердо она помнила: в чемодане у нее не было никакой раковины, когда она открывала его в Риме, проходя таможенный досмотр.

И уж, конечно, она не укладывала ее в свой багаж ни у себя в Ривер-Хайтсе, ни перед вылетом из Нью-Йорка. Но если так — откуда она там взялась?

Самое длительное время, на какое ее вещи оставались без наблюдения, бьшо, когда они с Тарой уходили из пансиона Дандоло, чтобы отыскать Анджелу Спинелли. Неужели кто-то воспользовался их отсутствием и подложил в чемодан раковину?.. Зачем?

Кому понадобилась такая игра? Имеет ли она какое-либо отношение к загадке смерти и исчезновения Рольфа Игана? И если да, то какое?!

Нэнси мало что знала о морских раковинах, хотя некоторые их виды умела распознать. Эта раковина, насколько она могла судить, относилась к так называемым «крыльям ангела», и встречались эти «крылья» на берегах Атлантики, у них в Америке.

Значит, такие же раковины можно найти и на берегу Адриатического моря?..

Минуту! Она о чем-то вспомнила!.. Совсем простое объяснение пришло ей в голову.

Они вместе с Тарой проходили таможню после прибытия в Рим. Их багаж лежал на длинном столе, рядом. Проверка была быстрой и корректной, таможенник попросил открыть оба чемодана. Возможно, раковина принадлежит Таре, а к Нэнси попала случайно, в спешке…