Призраки чужого небосвода - страница 11

Интерес к рассказу у Михаила Сергеевича перемежался с голо­вной болью. Щелкнула, передвинувшись на одно деление, минутная стрелка настенных часов. Михаил Сергеевич откинулся на спинку стула и подумал, что запись в журнале о визите работницы в медсан­часть послужит ему алиби в случае, если он сейчас потихоньку уйдет домой. Все-таки кого-то в это дежурство принял...

Решив обдумать все рассказанное посетительницей потом, он сейчас желал только одного - чтобы говорливая наборщица поскорее ушла и дала ему возможность тоже отправиться восвояси. Поэтому сказал, поднимаясь из-за стола:

− Если хочешь знать мое мнение, то все, что ты тут порассказала, − чушь собачья. Поменьше бы со своей Клавой инопланетянами инте­ресовалась. Направлю обеих на обследование в психоневрологиче­ский диспансер − там такой публики много...

− Да пропади пропадом эти инопланетяне! − испуганно восклик­нула Зоя. − Мне лишь бы от них проказы не было.

− Завтра, завтра приходи, я тебе мазь дам, − пообещал Михаил Сергеевич и начал надевать пальто.

Пламя свечи изменчиво колеблетсяно при этом все время сохраня­очерченностьобособленность от остального пространст­ва. оставляет смутное ощущениечто оно живет по своим законамвот только мы не в состоянии понять их. Не потому ли у глядящих в людей возникает сладкая грусть по чему-то утраченному?

Своим появлением эти мысли обязаны тому простому обстоятельствучто электричество отключилинастольная лампа погасла и те­стоит передо мною в допотопной подставке и светится заботливо сбереженная свеча. Тайна живого огонька наводит на раздумья о том, что чудо не может существовать само по себеОно становится таковымтолько если кто-нибудь из людей наблюдает егоНо и это еще не служит гарантиейчто удивительное состоялось. Точеловек воспри­мет как чудесноедругой посчитает нормальным явлениемтретий просто пропустит мимо сознанияничего и не понявВажно отно­шение к увиденному. Встреча с непонятным может не только что-то дать человекуи обеднить его, заставить съежиться в чувствах. При­мером тому станет следующий сюжетнаписанный при свете свечи.

Тропинка вильнула в сторону, обогнула погруженный в траву тонкий, как и она сама, пенек и устремилась к виднеющемуся в километре лесу. Впереди шел долговязый Сергей с соседнего курса, за ним − вихрастый Колька с гитарой на ремне. Следом парой шагали похожие друг на друга, одинаково чернявые Игорь с Мариной, а замыкала шествие я. Собственно, имена моих товарищей не имеют значения, поскольку не о них будет рассказ. Просто мы все вместе с раннего утра отдыхали на берегу дальней речки, а сейчас возвраща­лись в село, из которого можно было автобусом добраться до города.

Ребята наши, как оказалось, взяли с собой в поход две бутылки которые сами и выпили, но, слава Богу, не впали от этого в буйство, а только шумно развеселились. Вот и сейчас Колька пытался ходу бренчать на гитаре, а Игорь с Мариной пели, но совсем не то, доиграл гитарист. Я, единственная из всей компании попавшая в институт из деревни, просто очень хорошо себя чувствовала среди новых друзей и молчала, сберегая радостное настроение.

Как недавняя сельская жительница, я первой подметила то, что осталось незамеченным моими городскими товарищами. Из-за леса, навстречу нам, поднимались плотные тучи, и по ленивому зною дня уже пробежали первые порывы беспокойного ветерка. Собирался дождь, и он мог наделать хлопот, поскольку идти до станции вдоль леса, а потом опять полем оставалось еще часа полтора.

Так мы и тянулись, то сбиваясь гурьбой, то вытягиваясь в цепочку, пока ветер не ударил в лица всерьез и на нас не упали первые крупные капли. Это случилось, когда мы шли уже вдоль опушки леса, и все с шумом и смехом укрылись под кронами деревьев.

Пока всем было только смешно, но дождь усиливался, а ветер из несущего приятную прохладу становился все более холодным и про­низывающим. Вскоре мы вымокли и, слушая шум непрекращающегося ливня, начали задумываться над тем, что делать дальше.