Призраки - страница 4

Его старые кости были источены жизнью в невесомости. Несмотря на худобу и удерживающие ремни, гравитация была все же слишком сильна.

Зрина изъяснялась на языке с неопределенной грамматикой и многочисленными алтайскими и семитскими корнями, так что автоматический переводчик работал вполне сносно. Похоже было, что, оказавшись на борту, с ее способностями она без труда выучит язык астронавтов. Мтепик подумал, что голос ее удивительно мелодичен для такого испуганного и несчастного существа. Кратко объяснив, что произойдет после того, как «9743» купит девушку, и убедившись, что переводчик донес это до нее, он спросил:

— Итак, ты хочешь, чтобы мы купили тебя?

Зрина ответила негромкой трелью, произнесенной приятным сопрано. Переводчик выдал:

— Вещь еще не поняла, есть ли у нее выбор относительно обсуждаемого вопроса, мой господин.

— Официально выбора нет. Неофициально могу сказать, что мы противники работорговли; «Девять тысяч семьсот сорок третий» никогда не перевозил и не будет перевозить рабов. Как тебе, вероятно, известно, планеты, на которых существует рабство, требуют от кораблей, перевозящих невольников, выполнения кодекса Каркха. По закону мы можем освободить тебя только после тридцати лет безупречной службы. Но кодекс Каркха действует в обычном времени; по корабельному времени, в котором мы живем, ты останешься рабыней не более семи лет, а возможно, и меньше. И, насколько это возможно в пределах кодекса Каркха, ты будешь рабыней лишь по закону. Мы станем относиться к тебе как к свободной женщине.

Мтепик вынужден был повторить это несколько раз, и они снова и снова возвращались к этому вопросу, пока он не убедился, что Зрина понимает условия сделки.

— Но мой господин по-прежнему описывает все так, то есть, простите, придает этому такой оттенок, словно вещь может выбирать, а вещь не приучена делать выбор там, где это имеет право делать только господин.

Он принялся объяснять ей все заново, заставляя себя терпеть тупое равнодушие переводчика, вполне нормальное для робота.

Первым, самым важным предложением, которое произнес Мтепик, было:

— Если ты попросишь нас не покупать тебя, мы купим кого-нибудь другого.

Затем — возможно, это имело для нее значение, даже если ей не позволяли так думать, — он потратил какое-то время на дальнейшее объяснение:

— Когда ты окажешься на борту, тебе придется делить со мной постель — в моем возрасте требования минимальны, в основном я просто страдаю от одиночества. Остальные члены экипажа едва ли потребуют от тебя секса — им это не нужно, но, если это случится, тебе придется согласиться. Согласно кодексу Каркха, наш компьютер должен подтвердить это при твоем освобождении.

Девушка, по-видимому, приняла это весьма легко, и Мтепик не хотел заставлять ее думать, что это камень преткновения. Он продолжал объяснять:

— Тебя берут на борт не в качестве женщины для постели. Твоей основной задачей будет изучить математику в достаточной мере и стать моей помощницей до того, как мы прибудем в порт, где сможем на законном основании освободить тебя. Потом ты легко сможешь сменить корабль или сойти на какую-нибудь планету, а оттуда снова отправиться в полет. В этом порту ты сможешь покинуть нас, если захочешь, или остаться членом экипажа и акционером. — Объяснить это было гораздо легче, так как робот был создан для перевода подобных предложений. Затем Мтепик вернулся к основному вопросу, и на этот раз дело, казалось, пошло быстрее. — Если ты попросишь нас не покупать тебя, мы купим кого-нибудь другого. Мы не хотим брать тебя на борт насильно.

— Вещи запрещено рассуждать, хочет ли она или не хочет того, что угодно ее господину, и я не знаю, как будет чувствовать себя вещь, если ей позволят судить об этом, мой господин. — Сказав это, она улыбнулась, возможно, чтобы дать ему понять, что она умеет говорить лишь формулами или что переводчик облекает ее слова в формулы, но она принимает его предложение. А может быть, что-то во всей этой ситуации затронуло ее чувство юмора? Во всяком случае эта улыбка ему понравилась.

Мтепик глубоко вздохнул и приказал тысячам механических пальцев выпрямить его, а нейростимуляторам — обострить его восприятие и облегчить боль.