Призраки прошлого - страница 15

Он приоткрыл один глаз, думая увидеть серые мрачные стены темницы, но узрил лишь деревянную стену да край топчана, с которого свисала чья-то босая нога.

— Кром! — в изумлении выдохнул Конан и сразу с еще большим изумлением почувствовал подозрительный запах, извергшийся из его собственного рта. Принюхавшись, киммериец обнаружил, что запах сей явно был последствием неумеренного поглощения дешевого кислого вина. Но, насколько он мог помнить, кроме полдюжины кубков отличнейшего аргосского, он не пил ничего. Сплюнув на дощатый пол горечь, Конан тяжело приподнялся на локтях, подтянул непослушное тело и сел, скрестив ноги.

— Не нравится мне все это, государь…

Киммериец оглянулся. Рядом с ним на деревянном топчане восседал не кто иной как меир Кемидо собственной персоной. Крокодилья физиономия его была мрачна, длинные волосины бровей топорщились в разные стороны; он не смотрел на короля, но тонкие губы, вытянутые в трубочку, свидетельствовали о том, что меир чем-то был очень недоволен.

— И что же тебе не нравится, крючок? — сурово спросил Конан, который и сам не мог быть в восторге от настоящего положения.

— Не туда попали! Надо было тебе дать знак раньше, тогда мы оказались бы где-нибудь у моря, или в лесу, или… Да мало ли где! А что нам делать в этой казарме?

— Мы в казарме?

— Ну да, в Хауране. Вчера ты набрался в кабаке, а теперь отлеживаешься, тебе плохо, голова болит…

— Это я и без тебя знаю, — буркнул Конан. — Не думал, что от аргосского может быть так худо.

— Какое аргосское? — презрительно скривился старик. — В здешних кабаках солдатне кроме кислятины не подают ничего!

— Так я здесь набрался? В Хауране?

— Государь, твоя непонятливость удивляет и восхищает меня!

— Почему восхищает? — поинтересовался Конан.

— Потому что ты король. Но, прости меня великодушно, сейчас ты всего лишь капитан гвардии королевы Тарамис. О, благороднейший, неужели ты ничего этого не помнишь?

— Помню… И… Скоро на площади начнется бой с шемитами?

— Да.

— А потом меня…

— Да!

— О-о-о! — простонал Конан. — Куда мы попали! У меня вовсе нет охоты снова испытать все это!

— Отправимся обратно?

— Ну уж нет! Посмотрим, может, мне удастся хоть что-нибудь изменить в прошлом!

— Нет, государь, на это не рассчитывай. Но… Слышишь? Гвардейцы собираются на площадь! Вставай!

Очутившись в прошлом, меир Кемидо странным образом преобразился: оживление сквозило в каждой его черте, сквозь нависшие брови сверкали желтым тусклые прежде глаза, а пальцы то и дело перебирали складки платья. Когда гвардейцы, растерянные, побледневшие, обратили свои взоры на Конана, старик подскочил вдруг к высокому круглоголовому парню и с размаху треснул его по плечу.

— Орел! Служишь? Служи!

Киммериец фыркнул, а парень в изумлении отшатнулся от незнакомца, ибо в прошлом меир выглядел ничуть не симпатичней, нежели в настоящем.

— Капитан! — заговорил низкорослый крепыш с изъеденным оспой серым лицом. — Только благословенная Иштар знает, зачем королева открыла ворота ублюдкам! Скажи нам, что делать?

— Мы дарим Хауран шемитам?

— Почему без боя, капитан?

— Не сдадим оружия!

Конан поднял руку, призывая гвардейцев к вниманию и намереваясь сообщить им правду, изменив тем самым ход истории, но увы! Подобное еще никогда и никому не удавалось. Только он начал говорить, как из самого конца казармы, позевывая, вышел могучий воин с гривой черных спутанных волос, с капитанской перевязью, сплошь заляпанной бурыми винными пятнами. Помятое, покрытое шрамами лицо его с губой, прокушенной в порыве страсти то ли им самим, то ли его подругой, показалось королю смутно знакомым. Он вопросительно посмотрел на Меира Кемидо, но тот лишь ухмыльнулся в ответ, передернув костлявыми плечами.

— Хватит болтовни, — хмуро пробурчал новоприбывший. — Пошли на площадь, поглядим, в чем там дело.

Синие глаза его вдруг в упор уставились на Конана; на миг они сверкнули странным огнем, но тут же и потухли; равнодушно отвернувшись, он направился к выходу. Гвардейцы, совершенно позабыв про короля, коего только что величали капитаном, молча устремились за ним.

— Ах ты, старая коряга… — задумчиво глядя в широкие спины, обтянутые красно-черными куртками, сказал Конан. — Почему ты не предупредил меня, что он здесь?